Квартира
Шрифт:
Артем говорил спокойно и очень расстроенно. Онаньев почувствовал какое-то странное проникновенное волнение в его словах и голосе. Он призадумался.
— Слушайте, Павлов. Допустим, я вам поверил. Допустим, соглашусь с вами. Но даже если мы с вами сейчас его схватим, ну, допустим. То что мы ему предъявим? Ваше пленение? То есть незаконное лишение свободы? А где свидетели? Вы же на свободе. Говорите, что вас держали в здании Сената? Послушайте себя! Вы же хороший юрист. Но это же полный бред! Ни один суд не даст санкции!!! Тем более Верховный! Вы что же, считаете, что они
— Я понимаю вас. Но и вы меня поймите. Я ошибался. Думал, мы всех изобличили. Жучков убит под видом самоубийства, Захар убит, министр Ковтун то ли застрелился, то ли что. А здесь вдруг такой поворот! Я сам не ожидал, что Кныш на меня набросится. Я шел к нему не разоблачать, а поговорить. Я еще только какие-то догадки стал проверять, а он уже опередил. Звучит и впрямь бредово. В здании Сената совершено покушение на адвоката Павлова. Я представляю себе реакцию журналистов.
— Конечно, чушь! — поддержал Онаньев.
— Точнее, звучит как чушь, — поправил адвокат. — Но ведь это случилось. И побои есть. И руки у меня в рубцах. Карманы все опустошил. Даже ключи от машины забрал. Хорошо, она у меня с секретом. Хозяин всегда найдет лазейку. Так и что же я, по-вашему, все это придумал? И еще. Я ведь у него на столе увидел дела потолще всех ваших. По каждой позиции этот гад вел досье. На меня — отдельное. С фотосъемкой, «наружкой». Это уже не «лишение свободы». Это тянет на незаконную оперативную деятельность. По всем стройкам: справки, сводки, копии распоряжений и постановлений. А доверие президента? Он же подставил главу государства в нацпроекте. Миллионы людей мечутся по стране в поисках правды. А он целый заговор составил!
— О-о-о! Павлов! Спокойнее. Вы не на митинге обманутых вкладчиков. Им про всемирный заговор рассказывайте. Мне не надо. Я со своими делами разобраться не могу. Масоны не по моей части. Это вам к смежникам. Езжайте на Энергетическую. Там вас и примут, и выслушают. Сами ж знаете. Опытный, — осадил его Онаньев.
— Да. Опытный. Поэтому я к вам и обратился. А вы уже полчаса отнекиваетесь. Все в ваших силах, Онаньев. Задержать можно любого! Я же прямо указываю, что сенатор Кныш напал на меня, применил насилие. Ограбил. Нанес побои. Что вам еще надо?
— Мне надо «добро» президента. Вот что мне надо! — огрызнулся Онаньев. — Это его курятник, сенаторы. Он их пасет. Вот завтра с утра доложу председателю Комитета. Он, соответственно, доложит главе государства, если, конечно, сразу меня не пошлет далеко и надолго. Ну а там уж и в Верховный пойдем. Другого пути нет. Но я могу вам все же помочь. Попытаюсь, по крайней мере. Подождите минут двадцать. Я перезвоню. — Онаньев, не прощаясь, отключил телефон. И тут же набрал другой.
Охрана
Лишь к часу ночи Артем добрался до дома. Измотанный событиями предыдущего дня, раздавленный морально собственными ошибками и недальновидностью, адвокат
— Что хотели?
Павлов поразился: с ним заговорил сам кодовый замок. Он осторожно подергал дверь, и она снова спросила — теперь уже достаточно грубо:
— Чего надо? По шее хочешь?
— Э-э-э, простите, — потрясенно поинтересовался Артем, — а с кем я говорю?
— А тебе кто нужен?
— Я здесь живу. Меня зовут Павлов Артем. Домой иду!
Его уже переполняла злость. Замок щелкнул и открылся, и Артем, еще раз глянув на подсвеченную алым огоньком надпись «CONCIERGE», на том же языке сдержанно поблагодарил хамоватую дверь:
— Thank you, door!
Вошел внутрь и обомлел. Площадку первого этажа было не узнать. Дополнительные светильники, пластиковые деревья в горшках. Ковровая дорожка от входа до лестницы. И, главное, железный шкаф на полстены и двухтумбовый стол. Весь этот интерьер дополнял такой же тумбообразный и шкафоподобный мужчина в черном костюме с маленьким блестящим значком в петлице пиджака. Щит и воткнутый в него меч символизировали его принадлежность к спецслужбам.
Громила поднялся навстречу Павлову и внимательно вгляделся в его лицо. Узнал в этом растрепанном припозднившемся визитере адвоката, хорошо ему известного по бесконечным судебным сериалам, которые приходилось смотреть на долгих дежурствах, и улыбнулся.
— Здравия желаю! — И тут же пояснил: — Вот, дежурим.
— Ух ты! В честь чего? Наш дом стал не только памятником, но и особо охраняемым объектом? — попытался иронизировать Артем.
— Не-е-е. Режима нет. Начальство распорядилось. Сегодня пост и организовали. Наш шеф теперь ваш сосед, — понизив голос, поделился часовой и характерно указал сперва наверх в потолок, а затем скосил глаза по направлению лестницы, ведущей в квартиры.
— Вот как? А я-то, наивный… — усмехнулся Павлов. Оказывается, после выдержанной им и Варварой Штольц осады дом стал интересен не только им, в прямом смысле оставшимся в живых, жильцам. — А кто еще ожидается? Министры? Президент? — сострил он.
Охранник растерянно раскрыл глаза:
— Не-е-е. Президент не будет. А министр культуры завтра точно заезжает. Соседом будет с нашим шефом. И еще его два зама.
Артем тяжело сглотнул. Он больше не желал ни шутить, ни язвить, ни иронизировать. Он только сейчас почувствовал, как устал. Единственным желанием было доползти до кровати и уснуть. Лучше бы проспать до конца света, чтобы не видеть той мерзости, в которую все больше и больше погружался окружающий мир. На смену одним квартирным рейдерам пришли другие — в образе спасителей. Отыграли свою роль спасителей и пожали все материальные плоды.