Квартирный вопрос
Шрифт:
– Испугалась?
– довольно радостно рассмеялся Глеб.
– С кем болтала? Кому ты повинуешься?
– А тебе всё знать надо!..
– Я пихнула его локтем. Он отошёл, конечно, сразу, а мне вдруг жарко так стало, заволновалась неожиданно и быстренько на Мартынова оглянулась через плечо. Он пакет с хлебом оставил на столе, а сам развалился на диване. С хрустом потянулся и зевнул. Наблюдать за ним было очень странно,
– И что ты с ними делаешь?
– спросил он, и я отвлеклась от своих мыслей.
– С кем?
– С картинами.
Я пожала плечами.
– Продаю.
– И покупают?
– Иногда.
– Хороший бизнес?
– Это не бизнес, это искусство.
Глеб недоверчиво усмехнулся.
– Искусства без бизнеса уже давно не бывает, детка.
– Я тебе не детка. А вот чем занимаешь ты, мне интересно?
Он откинул голову назад, чтобы видеть меня и широко улыбнулся.
– Правда, интересно?
Я нахмурилась.
– Почему-то мне не нравится, как ты улыбаешься.
– Что очень и очень странно. Обычно женщины от меня в восторге.
Я фыркнула.
– Так я тебе и поверила.
– А почему нет? Я очень даже милый... бываю иногда.
– Рада за всех твоих женщин. А на вопрос ты мой так и не ответил. Чем занимаетесь, Глеб Степанович?
Он даже сел и уставился на меня с неподдельным любопытством. Я под его взглядом занервничала.
– Что ты смотришь?
Мартынов хмыкнул.
– Не стыдно по чужим сумкам лазить?
Вся краска бросилась мне в лицо, я чуть нож не выронила. Уткнулась взглядом в тарелку с салатом, нервно повела плечами, а потом совершенно фальшивым и от того противным голосом, проговорила:
– Не понимаю, о чём ты говоришь.
Глеб разулыбался.
– Конечно. Что ещё ты вычитала в моём паспорте?
Я перестала притворяться и прямо взглянула на него, правда, щёки так и пылали, но с этим ничего невозможно было поделать.
– Ты прописан в Москве! Вот и отправляйся по месту прописки!
– А где прописана ты? Здесь?
Я замолчала. Прописана я здесь не была, по крайней мере, пока. Но это не даёт ему права...
– Ты же москвич! Здесь-то тебе что надо?
– Я не москвич, просто там у меня есть жильё. Какое - никакое. А как появилась возможность, я решил перебраться
Я пренебрежительно фыркнула.
– Тебе всего тридцать три, какая старость.
Глеб вдруг расхохотался.
– Кажется, ты проявила большой интерес к моей скромной персоне.
– Просто мне нужно знать, что за тип появился в моей квартире. Может, ты маньяк?
Он почесал кончик носа.
– Такое мне говорили.
– Ой, замолчи. Хвастун.
– Вот уж чего нет, того нет! Ничего не придумываю, только правду говорю.
Обедать мы сели через час. Всё это время я гордо отмалчивалась, обидевшись на прозорливость Глеба и на то, что он не упускал возможности меня смутить. Мартынов с аппетитом поедал ростбиф и непонимающе посматривал на меня, пока я гоняла по тарелке два листика салата и четвертинку помидоры. В итоге, даже головой качнул и подложил себе мяса.
– Что ты над собой издеваешься?
– поинтересовался он.
– Почему это я издеваюсь?
– Не знаю почему.
– И пакостно улыбнулся.
– Знаешь, как вкусно?
Я не потрудилась ответить. Глеб доел, поднялся и отнёс тарелку в раковину. Я проследила за ним взглядом.
– Никогда не понимал эту привычку худеть, - заявил он, ставя чайник на газ.
– И ладно бы что-то лишнее убирали. А то всё нужное исчезает. Я вот думаю...
– А вот я думаю, - невежливо перебила я его, - что ты думаешь о чём угодно, только не о деле!
– Почему? Я всегда о деле думаю. Только это не всегда заметно с первого взгляда.
Я недоверчиво хмыкнула.
– И что же ты думаешь?
– Что нужно найти одну Галкину подружку. Я видел её пару раз, кажется, её зовут Наташа.
– Кажется?
– Ну, или Надя. Что-то на Н.
– Что-то мне нехорошо.
– Это от голода, - авторитетно заявил Глеб.
– Я купил курабье, я обожаю курабье. Сейчас мы его с тобой...
– Ты хоть знаешь, сколько в нём калорий?
– Я не предлагаю тебе калории, я предлагаю тебе курабье. Ты знаешь, что это такое? Сладкое, рассыпчатое, тает во рту, а сверху капелька джема...
– Прекрати, - застонала я.
Он рассмеялся.
– Я не понимаю, если ты не ешь, то зачем пироги печёшь?