Квартирный вопрос
Шрифт:
– Жень, не тараторь!
Я обиженно замолчала.
– С ума с тобой сойти можно, - пожаловался он, правда, уже вполне миролюбиво.
– С тобой тоже, - не осталась я в долгу.
– Убирай подушки с пола! Или весь день о них спотыкаться будем?
Как раз в тот момент, когда я уже вошла в раж и даже ножом, которым резала сыр, взмахнула достаточно воинственно, ожил телефон и возвестил сладким голосом:
– Солнышко, возьми трубку!
– Я замерла в нелепой позе, а когда встретила развесёлый взгляд
– Солнышко, - продолжал дурацкий аппарат, видимо, за что-то меня возненавидев, - солнышко! Возьми трубку!
– Да чтоб тебя, - пробормотала я себе под нос, кинувшись в спальню, а Глеб, конечно, возможности не упустил и выкрикнул мне вслед:
– Солнышко, не торопись так, шею себе свернёшь!
Я снова выскочила из спальни и продемонстрировала Мартынову кулак.
– Вот только попробуй слово сказать!..
Он сделал страшные глаза и рассмеялся, нахал.
Телефон продолжал источать нежности, я схватила его, вздохнула поглубже и в трубку проговорила уже довольно ровным тоном:
– Я тебя слушаю, Дима.
– Здравствуй.
Я закатила глаза, оценив его тон, но послушно ответила:
– Здравствуй.
– Как у тебя дела?
– Всё хорошо.
Я не сразу сообразила, что это был совсем не тот ответ, которого он ждал, и, судя по Димкиному молчанию, он был не в восторге.
– Хоть у тебя хорошо, я рад.
– А у тебя что-то не так?
Димка начал не то чтобы жаловаться, но изливать на меня своё недовольство и как-то так у него ловко получалось, что виновата в его неприятностях была я. Я не поехала, я разрушила его планы, я должна быть в Москве и так далее. Вот если бы я поехала с ним, если бы принимала посильное участие в обустройстве нашего совместного будущего, если бы он чувствовал мою поддержку, то проблем бы вовсе никаких не возникало. Но я его подвела.
– Дима, Дима, в чём ты меня пытаешься обвинить?
– Я? Тебя? Что ты говоришь такое?
– А ты не думаешь, что у меня здесь тоже могут быть проблемы? Тебе не интересно, что со мной происходит?
– Я же спросил - как у тебя дела, ты сказала - хорошо, - удивился Димка. Спорить с ним было бесполезно, и поэтому я решила разговор заканчивать, чтобы не наговорить чего-нибудь лишнего.
– У меня всё хорошо, Дима. Ты прости, но я, кажется, сегодня не с той ноги встала.
– Кажется, да, - сухо согласился Калинин, и мы быстренько распрощались.
В кухне я появилась спустя минут пять, после того, как удалось хоть немного успокоиться, встретила любопытный взгляд Глеба и предостерегающе взмахнула рукой.
– Молчи.
Он пожал плечами.
– Как скажешь.
– Правда, усмешки не сдержал, но это я стерпела.
– Какого цвета твоя машина?
– поинтересовалась я, когда мы через час вышли на улицу и Мартынов уверенно направился к
– Синяя. А что, это принципиально?
– Принципиально, чтобы ты её помыл.
Мартынов нахально усмехнулся.
– Грязь оскорбляет твои чувства художника?
– Просто на нас будут показывать пальцем. Не знаю, что это за машина, но она больше напоминает танк.
Глеб головой мотнул и посмотрел на меня загадочно. Мне почему-то показалось, что гадость про меня подумал. Рывком открыла дверь и полезла в огромный автомобиль.
– Знаешь, Евгения, - решил поделиться со мной Мартынов, устраиваясь за рулём, - ты ужасная женщина.
– Почему это?
– Ты скандальная, ты въедливая, умная и слишком много говоришь.
– Получил кулаком по плечу, поморщился и добавил: - И дерёшься к тому же.
– Мы поедем или нет?
– Помолчала немного, пока он выезжал со двора, и всё-таки не удержалась и сказала: - Никогда не знала, что ум - это недостаток.
– Женский - огромный.
– Что б ты понимал, - разозлилась я и отвернулась к окну.
Найти место для стоянки в центре - дело практически невозможное. Даже не смотря на то, что город у нас не такой большой и переполненный, но туристы - наше счастье и горе одновременно. Мы покружили немного по улицам, свернули в запущенный переулок, которых у нас тоже не мало, к сожалению, приткнули машину у покосившегося палисадника и к центру города возвращались пешком. Глеб оглядывался, но без особого интереса. Когда мы проходили мимо музея, я по привычке свернула к крыльцу, но опомнилась и кинулась догонять Мартынова, а этот гад открыто расхохотался. А я даже не обиделась в этот раз, почему-то рядом с этим человеком я чувствовала себя не просто глупой, а какой-то недоразвитой, словно до его появления в пещере жила, не понимая для чего на небе солнце светит, и самое страшное, привыкать начала к этому чувству.
Ресторан "Пескарь" встретил нас запертой дверью. Глеб пару раз дёрнул за массивную ручку, а я уставилась на вывеску с дохлой рыбой. То есть, дохлой она не была, вечером, когда зажигались огни, даже особый спецэффект проявлялся - рыба начинала открывать и закрывать глаза. Но от этого становилось совсем жутко, если честно. В ресторане этом я никогда не была, он не был самым шикарным в городе, которые предпочитали как дядя, так и Димка, да и пользовался скандальной славой. Говорили, что однажды здесь даже перестрелку один возмущённый посетитель устроил. Чем уж ему не угодили, я не знала, слухи разные ходили, от банальных до абсурдных, но лично у меня после таких сообщений не было желания данное заведение посещать, но люди разные, и после того инцидента народ сюда валом повалил.