Квартирный вопрос

Риз Екатерина

– Какие?

– "Улыбку" и пионы.

– Пионы?

Димка безразлично пожал плечами.

– Повесит в столовой. Красиво.

– Да, красиво...
– эхом повторила я за ним.

А Калинин поднялся и подошёл ко мне.

– Только не грусти, я тебя прошу. Не время впадать в меланхолию и подозрительность. У тебя сейчас каждая минута на счету. Через неделю выставка здесь, уже реклама идёт, а в феврале в Москве.

– Так быстро?

– Не быстро, Ева. Просто ты два месяца путешествовала, как ты это

называешь. А я работал.

Я прислонилась плечом к стене и, опустив голову, согласилась.

– Хорошо, Дима.

– Ева, мы же мечтали об этом.

– Мечтали, - еле слышно проговорила я.

– Ты ведь об этом помнишь? Не забыла?

– Я не забыла, просто кое-что изменилось.

– Что?

– Раньше я мечтала о признании, а сейчас... Я просто хочу заниматься любимым делом. А всё остальное потом.

Димка склонил ко мне голову.

– Вот и занимайся. А я буду заниматься всем остальным.
– Он улыбнулся.
– Для этого я тебе и нужен - решать твои проблемы.

Я подняла на него глаза и вдруг поняла, что Калинин стоит слишком близко ко мне. Уже притиснул меня к стене, наклоняется ко мне, а в глазах искорки пляшут. И не надо долго мучиться, чтобы понять, к чему он ведёт.

Я судорожно втянула в себя воздух и нырнула под Димкину руку. Отошла от него и постаралась придать себе безразличный вид. Правда, раньше мне этот фокус никогда не удавался. Сдула со лба чёлку, поправила воротник блузки, а когда обернулась к Калинину, посоветовала себе не замечать его снисходительную улыбку.

– Значит, через неделю?

– Через неделю. Кстати, тогда с нашим многоуважаемым спонсором и познакомишься. Он приедет. И если он останется доволен, тогда вопрос с московской выставкой решится уже через неделю, так что постарайся, я тебя прошу.

– Что значит, постарайся?
– переспросила я.
– Мне платье короткое надеть или банкет в его честь закатить?

– Просто постарайся быть самой собой и не спугни его.

Я усмехнулась, немного злорадно.

– А для таких проблем, Димочка, у меня ты есть. Вот и старайся.

Мой ответ Калинину, конечно, не понравился, он бы предпочёл, чтобы я клятвенно пообещала его не расстраивать и всё исполнить так, как он хочет и как задумал, но меня теперь так и подмывало ему надерзить. Он, наверное, это почувствовал, потому что всю следующую неделю с нравоучениями ко мне не лез. Да и вообще я видела его не часто. Видимо, у него на самом деле было много работы, и вся она каким-то боком касалась меня, и это было несколько непривычно. Из-за этого я нервничала, и из-за приближающейся выставки не находила себе места. И по ночам не спала уже из-за этого, а не... сами знаете из-за кого. Это была моя первая персональная выставка. И видеть на улице афиши с моим именем, было непривычно и волнительно, но в то же время безумно приятно. "Спешите видеть! Впервые на арене - Евгения Дорофеева! Молодая,

но очень талантливая. Правда-правда". Смешно... Димке говорила, что меня на данный момент жизни больше волнует работа, чем её оценка, но, как оказалось, ошибалась.

– Всё-таки я тщеславна, - пробормотала я себе под нос, разглядывая афишу на доске объявлений у входа в Димкину галерею. И тут же решила, что фотографию Калинин выбрал удачную. У меня тут такое мечтательное лицо!..

– Не нервничай, - шептала мне Сонька на ухо, когда великое событие, наконец, свершилось и открытие выставки состоялось.
– Всё-таки надо было тебе коньячку чуть-чуть... Борь, я же говорила!

– Ты говорила это час назад, я уже выпил всё.

– Молодец.

– Что? Я тоже нервничаю. Не заметно? А когда банкет?

Сонька выразительно на него посмотрела.

– Банкет после выставки.

– Жалко. Женька вся белая стоит.

– Прекратите, - шикнула я на них.
– Я, кажется, глупостей журналистам наговорила.

Дядя только улыбнулся.

– Им всё равно, что ты им наговорила. Напишут то, за что им платят. Так что не волнуйся. А Димка твой где?

– Он не мой.

Сонька только вздохнула.

– Хорошо было бы... То есть, если бы немой был. А то он опять кого-то обхаживает. Борь, что это за мужик?

Дядя посмотрел в ту сторону и плечами пожал.

– Не наш.

Я тоже нашла взглядом Калинина. Он что-то втолковывал мужчине внушительной комплекции, а тот на Димку поглядывал не слишком радостно, потел и постоянно промокал лоб носовым платком.

– Это и есть твой спонсор, Жень?
– шепнула Сонька.

– Откуда я знаю?

– Наверное, он. Смотри, как потеет. Денег ему жалко.

Димка подошёл ко мне минут через пятнадцать. Я к тому времени от дяди с Сонькой отошла, обходила зал, смотрела на людей, стараясь понять, как они реагируют на мои картины. Короче, пыталась подслушать чужие разговоры. Но ничего не слышала. Толкового, в смысле. Говорили о чём угодно, только не обо мне и не о моих картинах. Можно подумать, что все сюда пришли повеселиться и засветиться в обществе. Я расстроилась, о чём Калинину и сообщила, как только он оказался рядом. Да настолько, что даже позволила ему обнять меня за талию, вот как сильно мне требовалась моральная поддержка. Ну и где моя хвалёная храбрость и свежеприобретённая уверенность в себе?

– Им не нравится, - шепнула я Калинину. Он удивлённо посмотрел.

– Кому?

– Всем. Они даже не смотрят!

– Солнышко...
– Димка глаза закатил.
– Это открытие. Это светское мероприятие. Вот завтра придут те, кому на самом деле интересно, а сегодня... Ты расстроилась что ли?

– Да, - еле слышно выдохнула я.

Димка ткнулся носом мне в ухо.

– Успокойся. Всё идёт просто замечательно. Пойдём, я тебя познакомлю.