Квендель. Книга 2. Время ветра, время волка

Роннефельдт Каролина

За добрых пятьсот шагов до того места, где аллея упиралась в Воронью деревню, деревья слева расступились и образовали большую петлю вокруг просторной площади. В верхней ее части возвышалась одинокая липа – вероятно, самое большое дерево в Холмогорье за пределами Сумрачного леса и такое же старое, как руины Вороньей твердыни над рекой. Узловатый и серый, словно точеный ветром камень, ствол шириной с амбарную дверь делился на четыре толстые ветви, которые указующими перстами торчали во все стороны света, будто символы значимости этого места.

Бывали времена, когда его важность не подвергалась

сомнениям, ведь, по преданию, основатели Вороньей твердыни когда-то восседали под липой за каменным столом и вершили суд. До сих пор ходили сплетни, что здесь же приговоренных и казнили, но подтверждений этому не находилось. Однако позже восхищение могучим, освященным временем деревом, пересилило зловещие слухи – семья квенделей даже построила рядом с липой трактир, когда тут возникла деревня. Прошло несколько веков с тех пор, как один из первых поселившихся здесь квенделей, а именно Зайтлинг – предок нынешнего трактирщика, решил втащить древний каменный стол, этого молчаливого свидетеля стародавней поры, не тронутого ни ветром, ни непогодой, под крышу заведения и превратить в барный. Конечно, не слишком-то уважительный поступок по отношению к обычаям и традициям великих, которые собирались за этим столом, чтобы решать вопросы добра и зла, жизни и смерти. Однако с точки зрения трактирщика это была настоящая находка. Отныне наполненные до краев бокалы выставляли на каменную плиту, поверхность которой была тщательно отполирована, и необычный барный стол стал второй легендарной достопримечательностью знаменитого трактира, наряду с липой. С тех пор старинное здание не раз расширяли, чтобы вместить всех гостей «Старой липы» в Вороньей деревне, а их было немало: они приезжали из-за ближних и дальних холмов, а иногда даже из чужеземного края.

Трое квенделей, которые вместе с пони Фридо поднимались по аллее к деревне, увидели слева поросшую мхом остроконечную крышу старого трактира, которая выглядывала между деревьями. Над ней возвышалась раскидистая крона липы, отбрасывая густую тень на здание и его кривые пристройки. Во дворе явно происходило много интересного. Повозки, на которых путешествовали обитатели холмов, стояли тут и там, каждая запряженная парой крепких скакунов. Только Винтер-Хелмлинги из Фишбурга любили ради особого случая запрягать в экипажи по четыре пони – их прибытие в Воронью деревню всегда замечали издалека. Однако пока ни одной из их впечатляющих карет видно не было.

Двое слуг выгружали багаж из повозки, покрытой дорожной пылью, из чего можно было сделать вывод, что ее владелец, скорее всего, приехал издалека и не рассчитывает к вечеру вернуться домой. Карлман внимательно оглядывал двор, стараясь разглядеть известных квенделей из числа прибывших. С тех пор как чуть больше недели назад он вместе с матерью и дядей приехал в Воронью деревню под защитой старого Пфиффера и Гортензии, Карлман успел кое-что разузнать о будущих гостях. Со всех концов Холмогорья о своем скором прибытии сообщали те, кто заметил нечто устрашающее или даже подвергся опасности той жуткой ночью.

В стенах старинного трактира уже несколько дней царила атмосфера лихорадочного ожидания, словно вот-вот должен был состояться таинственный, небывалый праздник. Во всяком случае, большинство прибывающих друг за другом квенделей, не пострадавших от недавних событий, казалось, с нетерпением ожидали обмена захватывающими, неслыханными историями, а также

предвкушали встречу с друзьями и знакомыми, съехавшимися издалека, перед карнавалом в Баумельбурге. Старик Пфиффер попытался было убедить Лорхеля Зайтлинга, хозяина трактира, не подавать фирменные напитки и другое горячительное до окончания официальной встречи, но его затея обернулась провалом. С таким же успехом он мог предложить достать луну с неба.

– Клянусь черными мухоморами! – огрызнулся хозяин с несвойственным при его уравновешенном характере негодованием. – Одилий Пфиффер, может, запретить им еще и курить? Или погасить камины, чтобы охладить их запал? И подать им один из ваших любимых травяных чаев? Нет, клянусь честью! Это трактир с вековыми традициями, возможно, до сих пор лучший в стране. Я погублю репутацию и заведения, и, конечно же, нашей легендарной липы, если подам какую-нибудь воду, особенно когда у нас собираются почтенные джентльмены и отпрыски самых уважаемых кланов из ближних и дальних стран!

С тех пор старик Пфиффер прекратил все уговоры. Однако вскоре Карлман подслушал его спор с Гортензией: выяснилось, что Одилий собирается представить собранию Бульриха и Бедду как жертв страшной угрозы, которая нависла над ничего не подозревающими жителями Холмогорья и которую нельзя недооценивать. Гортензия сочла это намерение крайне опасным. Хотя и Бульрих, и Бедда согласились выйти, она придерживалась мнения, что ни один из них не в состоянии выдержать такой прием без вреда для здоровья.

Карлман втайне подумал, что она отчасти права, особенно когда увидел своего пожилого дядюшку. Тот сильно изменился и равнодушно соглашался на все, что ему предлагали. Наверняка собрание будет оживленным – слишком уж необычным был повод, – а если старик Пфиффер поделится со всеми присутствующими своими тайными знаниями так же щедро, как во время ночных странствий… Последствия будет невозможно предугадать.

Как только Карлман вместе с Уилфридом и Биттерлингом оказался во дворе, размышления его были внезапно прерваны: на заднем плане, отчасти скрытая стоящими поблизости повозками, показалась расшатанная одноместная коляска с запряженным в нее тягловым животным, которое как нельзя лучше контрастировало с довольно скромным транспортным средством.

– Клянусь холмами, что это такое?! – ошарашенно воскликнул он.

На мгновение ему показалось, что зрение его подводит и, возможно, потертая коляска на самом деле необычайно мала. Затем он услышал, как Звентибольд изумленно присвистнул сквозь зубы, и понял, что ему не мерещится. Если это черное четвероногое и в самом деле пони, оно – настоящий великан среди своих сородичей.

– Елки-поганки! Вот же здоровенная зверюга! – изумился мельник. – Интересно, кто хозяин этого черного кошмара?!

При этих словах Звентибольд и Карлман замерли на месте. Фридо фыркнул и потянул поводья. С некоторой робостью все трое одновременно подумали, а не призрак ли перед ними, спрыгнувший с неба, подобно огромным волкам. Исключать этого не стоило, судя по тому, как черный конь втягивал воздух красными ноздрями, тряс могучей головой и беспокойно бил копытом левой ноги толщиной с увесистое бревно. Хозяина поблизости не наблюдалось, а один из двух слуг, только что вернувшийся из трактира во двор, чтобы отвести разгруженную двуколку к конюшне, держался от загадочной коляски подальше.