Квентин Тарантино: Интервью
Шрифт:
«Джеки Браун»? Этот фильм отложенного воздействия на аудиторию.
Просто удивительно. Люди приходят ко мне после просмотра и говорят: слушай, мне на самом деле понравилась твоя картина. И не то чтобы я не верю им, но я думаю при этом: подожди пару дней, прежде чем сказать мне это. В этой картине есть над чем подумать. Она сделана так, что в ней есть кое-что, что тебе понравится и через два дня. И это новая тема для меня. Я привык делать «пинки под зад». Но это другая работа. Это не «пинок под зад». То есть это пинок под зад, если ты смотришь фильм с черной аудиторией в «Мэджик Джонсоне». Но для другого зрителя — а мы старались охватить всю аудиторию —
В: Насколько музыка в «Джеки Браун» соотносится с режиссурой?
О: Я исхожу из того, что музыка должна вести по фильму. Это темп и ритм картины. «Криминальное чтиво» я представлял себе как бытовой вестерн. К нему идеально подходит серф-музыка. В случае с «Джеки Браун» ритм и ощущение фильма лучше всего задает соул старой школы. Не страстные вещи, а спокойные темы Билла Уизерса и Delfonics. Так мы намечали сделать. И когда я пришел к этому решению, оставалось только нырнуть в коллекцию моих записей и найти подходящие вещи.
В: Могли бы прокомментировать частое употребление в «Джеки Браун» слова на «н»?
О: Я уже говорил, что в данном случае речь о, возможно, самом неустойчивом явлении в английском языке. На самом деле использование слова на «н»… Господи, мне даже трудно произнести это вслух. В нем заложена огромная мощь! Должно ли слово содержать столько мощи? Мой ответ — нет. Любое слово, заряженное такой мощью, должно быть разряжено. Если бы я мог щелкнуть пальцами и разрядить его, я бы так и сделал.
В: А в вашей работе?
О: Это не моя работа. В моих работах нет никакой политической пропаганды. Я писатель, и я создаю характеры. И уверяю вас, в лексиконе Орделла слово «ниггер» абсолютно естественно. И не разрешать ему произносить его было бы ложью. А вот Джеки, если вы заметили, почти не использует это слово. Она прибегает к нему лишь в исключительных случаях, потому что она, в отличие от Орделла, другой человек. Она не черная, она не белая, она другое человеческое существо.
В: А как насчет слова на «т» — «тарантиноподобный»?
О: Люди постоянно спрашивают меня: «А как вы относитесь к так называемым „тарантиноподобным“ сценариям?» А более продвинутые говорят: «Ах, каждый четвертый сценарий, прочитанный мною, несет на себе следы вашего влияния». Иногда я смотрю фильмы, которые, как мне кажется, могли быть сняты под влиянием моих работ. Боюсь, что это может показаться хвастовством. Однако я помню, что люди то же самое говорили и о моих работах: будто бы я надергал свои «мексиканские дуэли» у Джона Ву; вот это взял из этого фильма, а вот это из того и т. д. и т. п. Так что эти несчастные парни и девушки принимают обвинения в свой адрес лишь потому, что работают в том же жанре, что и я. Потому что я популярен в этом жанре и имею свой почерк. Это не очень-то справедливо. Все равно что, скажем, кто-то делает неонуар, а ему говорят: «Нет, куда? Это территория Джона Даля!»
В: Вы хотите снять очередную серию «Джеймса Бонда»?
О: Да, но не обязательно в том ключе, в котором снимают «Бонда» сейчас. Нет ничего плохого в том способе, которым его снимают сейчас, но мне было бы интереснее сделать его в декорациях «Казино „Рояль“» шестидесятых, как в романе.
В: Сегодня вы скорее режиссер, сценарист или продюсер?
О: Я не считаю себя продюсером,
В: Вы не сердитесь на тех, кто считает, что ваше актерство — это не более чем блажь?
О: Они думают, что я просто дурью маюсь, когда играю, и что этого делать не надо. Надо работать. Просто эти люди совсем не знают меня, они не знают, насколько серьезно я отношусь к этому. Ну да ладно. Это не то сражение, которое выигрывается за один день. Это сражение всей жизни. Я так же серьезно отношусь к актерской игре, как и к режиссуре. Наравне со сценарием я горжусь и своей актерской работой в «От заката до рассвета», точно так же, как сценарием и режиссурой «Криминального чтива». Я не снимался в «Джеки Браун» только потому, что там не было подходящей роли. Вот насколько это серьезно для меня.
В: Отчего вам хочется сыграть в пьесе «Дождись темноты»?
О: Гарри Роут — великая роль; первая роль, предложенная мне, от которой у меня сразу потекли слюнки. Я играю вместе с Марисой Томей, которая каждый год играет в какой-нибудь пьесе. Это не просто прихоть киноактрисы. Она замечательная исполнительница: если я потеряюсь, она подхватит действие. И мы в любом случае дойдем до цели. Это так здорово. Все будет великолепно, потому что… ну, я же не играл в «Джеки Браун», и поверьте, у меня актерское недержание! У меня так все и зудит! Когда я снимал Роберта Де Ниро, вы не поверите, как я хотел быть рядом с ним, теряться иногда, и он бы меня наставлял, а иногда, может быть, и я его. Вы не поверите, как я хотел играть! Но я должен был сидеть и давать указания — потому что не было подходящей роли в этом фильме. Мне это было абсолютно понятно. Но актерская жилка ныла во мне — она кричала криком, — так что я прямо с «Джеки Браун» ныряю в эту пьесу, и мне просто невтерпеж.
В: Как вы относитесь к популярности?
О: Ну, я уже привык к ней сейчас, и вообще это неплохая штука. Но к ней надо привыкнуть. С нею бывают проблемы только на романтическом свидании с подружкой, или что-то в этом духе, когда вам лучше побыть наедине. А в основном люди относятся ко мне очень дружелюбно. Я стараюсь разговаривать с ними. На самом деле я контактирую с людьми, которым нравятся мои работы. Одна проблема: это всегда приятно слышать, но, когда люди говорят, что ты сделал великую вещь, это убивает беседу. О чем дальше говорить? Я люблю зависнуть в баре за приятной беседой, но только не о моих картинах. Одна из самых больших проблем популярности — люди перестают разговаривать с тобой и начинают лишь задавать вопросы.
В: И вручать сценарии?
О: Я не могу читать сценарии. Просто не могу их читать! Если молодой режиссер дает мне свой студенческий фильм, я всегда честен. Я говорю: «О, с удовольствием посмотрю. Не знаю, правда, когда. Может быть, пройдет много времени. Но в любом случае спасибо за ленту. Если представится возможность, я обязательно посмотрю». Ох, сколько их уже у меня!
А я иду в другую сторону Серж Кагански / 1998