Квест для демиурга
Шрифт:
— В другое время верховной жрице тоже есть, чем заняться, сказала Тинь, — Но только в рамках этого мира.
— В общем, мы можем совместить взаимовыгоду, — сказала Алиста, — Если у вас с Тинь получится открыть очень мощный портал и удерживать его как можно дольше, затем ты сможешь попробовать найти нашу бывшую верховную жрицу, — эльфийку Дитаэль, которая была до тебя.
— Наши поиски ни к чему не привели: на ней мощная зеркальная защита, и мы не знаем даже, где ее искать.
— Но догадываемся, — сказала Тинь.
— Тинь — единственная, кто догадывается, — сказал Альд и продолжил, — У тебя в ночь равноденствия на руках полный карт–бланш:
— А если она сама не захочет возвращаться?
— Мы просто поговорим с ней, — сказала Алиста, — Хотелось бы убедиться, что с ней все в порядке.
— Если бы было не в порядке, я бы почувствовала, — пропищала Тинь.
— Я знаю, милая, — улыбнулась ей Алиста, — Но все же хотелось бы узнать причину: может, она на что-то обиделась… Может, просто попала в трудную ситуацию.
— От тебя потребуется максимум усилий, Вариа: сначала Снежный Мир, потом поиск Диты.
— Мы знаем, что ты много тренируешься и делаешь заметные успехи, но все же это будет очень изматывающе.
— Она справится, — уверенно, тоном, не терпящим возражений, пискнула Тинь, и Варя повторила вслед за ней:
— Я справлюсь.
— Мы справимся, — сказали они с Тинь в унисон.
— Было бы чудесно найти Диту до твоего отъезда, — мечтательно сказала Алиста, — Ты смогла бы отправиться в путь сразу после свадьбы.
— Какой свадьбы?
— Как, ты не знаешь? Все знают! Верест женится на Дани, — сказала Алиста, и у Вари похолодело сердце.
— Поздравляю вас, я действительно не слышала об этом, — сказала Варя, постаравшись не сделать паузы, как будто то, что она сейчас услышала совершенно ничего для нее не значило, но эльфы не обратили внимание на секундную запинку — может же человек, в конце концов, быть удивлен неожиданной новостью… Но эта крохотная пауза не осталась незамеченной Тинь, которая внимательно посмотрела на напарницу, и, что-то решив, упрямо сжала губы. Варя уже пришла в себя, чтобы поддержать светскую беседу:
— Я просто не знала, что они встречаются.
На этот раз ей ответил Альд:
— Они и не встречались. Мы решили заключить этот политический брак, когда подписывали мирное соглашение с Аллой, матерью Вереста, королевой клана Элсуортов.
Точно… Она помнит, что проспала все сражение, и как потом она пила чай с горным медом в шатре, а Тинь — сладкий нектар, и что Тинь еще вначале их знакомства предположила, что будет между кланами какой-то политический брак для закрепления союза… Но это было все тогда, до того, как она немного привыкла к этому миру, и не только к миру.
— Сердце Дани не занято, — сказала Алиста.
— И судя по ней, оно вряд ли когда-нибудь будет занято, — хмуро заметил Альд.
Алиста недовольно нахмурила брови:
— Оно обязательно растает рядом с любящим мужем.
— С любящим — ключевое слово, — все тем же тоном сказал король, — Ладно, я высказал свое отношение к этому браку еще тогда. Эти две ледяные глыбы, Верест и Дани, бесспорно, стоят друг друга.
Верест и Дани… Варя представила их вместе, и не смогла не признать, что они будут восхитительной парой: утонченный черноволосый, с серебряными прядями у висков, Верестариэль и Даниэль с длинными волосами белее снега. Оба высокие, изящные и недосягаемые, одинаково надменные и насмешливые, с холодными льдинками вместо глаз… Да, Анды и Элсуорты решили правильно! Напыщенные павлины должны держаться друг друга.
Она говорила, слушая свой голос как будто со стороны, и продолжала думать о том, что не зря, ой как не зря так настаивало сегодня озеро на исполнении ее самого сокровенного желания…
Глава 27
— Подходим! Выбираем! Необыкновенный кус–кус! Виноград! Дыни! Ум свой съешь, лерра, такой вкусный фрукт! — торговец с бойкими черными глазами нахваливал свой товар Ае, косившись взглядом на двух стражей в ярких, даже пестрых одеждах, неподвижно стоящих за ее спиной.
— Лерра! Взгляните на эти шелка! Виасинские, намасские, абигизские! Бархат из Спенсы, парча! Атлас! Все, что нужно юной лерре — только у меня! — вторил ему продавец тканей.
— Золото! Только самый благородный из металлов в магазине Старого Нахима! — раздавался почти одновременно с этими двумя и многими другими, третий голос, — Все, что угодно красивой лерре! Браслеты, серьги, ожерелья, пояса из намасских монет! Кольца с драгоценными камнями! Взгляните на эти изумруды — точно в тон ваших прекрасных глаз!
— Зачем юной лерре твое занюханное золото! Такой красавице по вкусу более благородные металлы! Лерра! Платина и ириний! Абигизская отделка! Только сегодня скидки для прекрасной лерры!
— Вай! Мое золото ты назвал занюханным! Добрые люди, все знают, что ириний у него выбракованный, а то и поддельный, поэтому и стоит так дешево! Не слушайте его, юная лерра! — Возмущался продавец золота, и его голос тонул в тысяче других голосов, нахваливающих свой товар и поносящих товар соседа.
Ая уже пожалела было, что решила срезать путь к караван–фонтану и пошла через рыночные ряды. Рынок в Лонге — это было что-то из ряда вон выходящее, когда она увидела его впервые, ей показалось, что она спит и видит какой-то совершенно невозможный сон: ни на одном из островов Цветущего Архипелага ей не приходилось встречать такого огромного количества людей. На официальных приемах, балах, праздниках и прочих торжественных мероприятиях, эльфы, собираясь вместе, никогда не вели себя подобным возрастом — они во всем отличались от людей. В Лонге Ае приходилось семимильными шагами наверстывать то, о чем не писалось в ее книгах — люди сильно отличались от эльфов. Они выглядели, говорили, держались и даже пахли по–другому, они казались совершенно дикими и примитивными по сравнению с привычным ей обществом, но было в них что-то другое, что-то, что привлекало Аю и одновременно заставляло держать с ними дистанцию — что-то, она сама еще не понимала, что именно.
От запахов тысяч специй, фруктов, орехов, сладких треугольничков, пахлавы, щербета и прочих сладостей вперемешку с тяжелыми, чуть сладковатыми запахами мяса и рыбы, у девушки закружилась голова и она почувствовала, что еще немного — и стражам придется нести ее. Встряхнувшись, крепко сжав кулаки, она оглянулась и ободряюще кивнула сопровождающим ее жрецам, мол, со мной все в порядке, девушка прибавила шагу — ей оставалось миновать всего пару рядов.
Тут и там мелькали разноцветные покрывала женщин, просторные, светлые одежды мужчин, торговцы продолжали зазывать ее сотней голосов, и она уже не понимала, кто из них что говорит — все звуки сливались в один, тянущийся фоном параллельно с ее передвижением по рыночной площади, звук.