Квест «Инферно»
Шрифт:
– Костя, у тебя раньше были обмороки? – Жена шла следом, готовая подхватить за руку.
– Не помню… Не знаю. Вроде бы нет…
Морозов сел за кухонный стол, налил себе полстакана самогона.
– Может быть, не надо пить больше? – робко спросила жена. Она никогда раньше не разговаривала с ним вот таким, заискивающим, тоном. Это было странно и немного раздражало.
– Все нормально! – Морозов заставил себя улыбнуться. – Не выспался ночью. Наверное, устал…
– Лучшее лекарство! – кивнул тесть и плеснул себе в рюмку, за компанию. – У меня так на службе было… Сутки в карауле простоял без смены, и
Жена преувеличенно весело рассмеялась, но продолжала с тревогой смотреть на мужа.
– Ты на улицу выходил? – спросила она.
– Почему ты так решила?
Наташа кивнула на следы налипшей глины на домашних туфлях.
Морозов молча снял туфли, прошел, ступая босыми ногами, в ванную комнату, включил воду.
– С каждым может случиться! – Прокричала жена неестественно бодрым тоном.
Константин очистил туфли от грязи, вернулся на кухню, выпил еще сто граммов, в голове приятно зашумело.
– Пойду покемарю, – сказал он, поднимаясь со стула. – И, правда, недоспал…
Он остановил кинувшуюся ему на помощь жену, зашел в спальню и, не раздеваясь, рухнул ничком в кровать. Он думал, что немедленно провалится в благословенную пучину сна, но, как это часто случается у невротических людей, перед сомкнутыми глазами замелькали пестрые, бессвязные картинки. Константин попытался вспомнить свое недавнее видение, но образы уносило прочь, словно обломки деревьев, увлекаемые бурным потоком горной реки. Он засыпал. И прежде чем пересечь границу яви и сна, зажглась огнем яркая надпись: «Риман». Константин перевернулся на бок. Где он мог слышать это слово? Откуда-то издалека примчалось и тотчас растаяло видение безлицего человека в костюме от Армани. И пылающие буквы на его бейдже, приколотом к карману пиджака. Риман.
Повинуясь профессиональной привычке все подвергать анализу, Морозов попытался вспомнить, где и при каких обстоятельствах он мог слышать эту фамилию, но сознание его туманилось, вязкая нега сна увлекала в свои объятья.
Спустя пять минут он спал. Крепко и без сновидений.
3
Сергей отработал у мешка тридцать четыре минуты. Засек по таймеру. Дольше не получилось, нога взывала о пощаде ноющей болью. Он собрал свое спортивное хозяйство в сумку и направился в сауну. Там было жарко, в раскаленном тумане едва просматривались очертания сидящих на скамейках людей. Авдеев узнал по голосу Альберта Ниязова, тренера по борьбе, и поневоле улыбнулся. Альберт был невысоким крепышом, невероятно веселым человеком. Он был по уши в долгах, после того как привез из Махачкалы пожилого отца, оплатил ему дорогостоящую операцию. Зарплаты тренера в спортклубе едва хватало на оплату съемного жилья, лекарств и погашения банковского кредита, но Альберт не терял бодрого расположения духа. В настоящий момент он решительно подбрасывал на каменку горячую воду.
– Эй, я еще подкину? – спрашивал он. – Никто не против?
– На хрен себе накинь, чмо нерусское! – негромко сказал высоченный парень, сидящий в дальнем углу парной.
Альберт растерялся. Он жил в Петербурге шестой год, но говорил с сильным
– Зачем так… – Он спотыкался в словах. – Зачем так сказал? Я у всех спрашивал…
Парень грязно выругался, поднявшись в полный рост, он горбился, чтобы не коснуться макушкой низкого потолка, отчего стал похож на громадную человекообразную обезьяну.
– Житья от вас не стало! – Он шагнул вперед, опоясываясь на ходу простыней. – Понаехали, чернозадые!
Хлопнула дверь в сауну, Альберт растерянно стоял на прежнем месте, держа в руке полупустой черпак. Сергей положил ему руку на плечо.
– Дураков учить – только мозг тупить, Альберт, – мягко сказал он.
– Эй, Матвеич, я ведь у всех спросил! – Обычно веселый голос тренера дрожал от незаслуженной обиды. Ниязов оказался в сложной ситуации: если тренер сетевого клуба вступает в конфликт с посетителем, его немедленно увольняют, причем с таким досье, что этому спортсмену на ближайшие годы будет заказан путь во все крупные спортивные учреждения города. Авдеев хорошо знал это правило.
– Все будет нормалек, Альберт!
Авдеев вышел из сауны, наскоро ополоснулся под душем, оделся, вышел из клуба на улицу. Здесь было пустынно, моросил нудный, мелкий дождь, мимо пролетали автомобили.
Ждать пришлось недолго. Борец за чистоту расы вышел минут через десять. Он неторопливо шел к парковочной площадке, на ходу доставая из кармана куртки связку ключей. Мелодично пропела сигнализация, приземистый БМВ преданно моргнул круглыми глазами фар. Сергей нагнал парня, когда тот собирался сесть за руль.
– Эй, приятель!
Молодой человек обернулся, легкая гримаса недоумения скользнула по симпатичному лицу. В сауне Авдееву не удалось его разглядеть подробно, а сейчас перед ним стоял подкачанный черноволосый красавец, почти два метра ростом.
– В чем дело, мужчина?
Сергей приблизился. Парень возвышался над ним, как гора.
– Там, в сауне, нехорошо получилось, – миролюбиво сказал Авдеев. – Ты публично оскорбил тренера, а он даже ответить тебе не может. Потеряет работу.
– Все так! – высокомерно наклонил голову мужчина. – Пусть знают свое место!
Сергей усилием воли подавил растущий в душе гнев.
– Надо извиниться… – проговорил он все тем же доброжелательным тоном.
– Мне?! Извиниться перед чернозадым?!
– Лучше бы тебе извиниться перед тренером, парень! – повторил Авдеев.
Мужчина сверху вниз посмотрел на седого старика, явно влезшего не в свое дело.
– Знаешь, отец…
– Я тебе не отец! – резко перебил его Сергей.
– Пошел ты…
Молодой человек обернулся к машине, считая разговор законченным.
– Повернись лицом, когда с тобой разговаривают, щенок! – негромко приказал Авдеев.
– Что ты сказал?!
Парень круто обернулся всем корпусом, его щеки побагровели от прилившей крови. Сейчас он надает пинков этому наглому старику и посмотрим, кто и перед кем будет потом извиняться! Он огляделся по сторонам, убедившись, что на улице пустынно. Не хотелось бы стать звездой ютьюба, в ролике под названием «Красавчик унижает старика. Жесть, смотреть до конца!». Как говорит ему папа, нам не следует марать нашу фамилию по мелочам! Деньги и власть правят миром, сынок!