Квест в стране грёз
Шрифт:
— И это при том, что цикл создания одного лекарства занимает от десяти до пятнадцати лет, а бюджет в настоящее время составляет от 800 миллионов долларов до полутора миллиардов. В то же самое время обратный процесс идет гораздо быстрее. У многих препаратов, которые транснациональные корпорации запускали на рынок пятнадцать или двадцать лет назад, закончились сроки патентной защиты. Это означает, что скоро их начнут выпускать другие производители, в том числе в развивающихся странах — в качестве дженериков. А новых патентованных кандидатов становится все меньше и меньше. Что
Вопрос был риторический, и Капитан в ответ лишь сделал благодушно-вопрошающее лицо.
У гендиректора Бахтина был хорошо поставленный голос профессионального лектора. Но голосом дело, пожалуй, и ограничивалось. Настоящим лекторским мастерством Владислав Константинович не обладал, и на его лекциях, если он действительно когда-то их вел, студенты, скорее всего, дремали.
Оперативникам, однако, было далеко до безмятежной дремоты. Едва ли когда-то лектора Бахтина слушали более внимательно.
— Единственный выход для фармацевтических гигантов, — несколько монотонно продолжил гендиректор, — минимизировать свои расходы, чтобы хоть как-то поправить баланс. Они развивают систему аутсорсинга, то есть выводят часть исследовательских работ за пределы своих компаний. Размещают заказы на эти работы на стороне.
Капитан решил, что пора подать соответствующую реплику.
— Например, в фирме «Биотехнологии»?
В улыбке гендиректора проглянула большая, чем требуют правила приличия, доза самодовольства.
— Вы совершенно правы, товарищ следователь. — Слово «товарищ» оказалось, пожалуй, излишне акцентированным, отчего приобрело уничижительный смысл. Но, похоже, сам гендиректор этого не заметил. — Только не думайте, что нам это далось легко и просто. Нет. За свой кусок пирога нам пришлось долго и напряженно бороться.
По сторонам коридора, по которому они шли неспешным шагом, стали попадаться двери. Широкие двустворчатые, совершенно прозрачные, но, на взгляд Капитана, не просто стеклянные, а изготовленные из какой-то разновидности стеклопакета. Такие, скорее всего, так просто не разобьешь.
— И все же, каким конкретно производством вы занимаетесь?
Гендиректор остановился у ближайшей двери.
— Вот, посмотрите. Здесь идет скрининг.
— Что-что?
Вопрос Капитана вызвал новую самодовольную улыбку.
За прозрачной дверью виднелись широкие столы, уставленные непонятной аппаратурой, отдаленно напоминающей офисное оборудование, и некими плоскими пластиковыми коробками с множеством ячеек.
Капитан улыбнулся в ответ, благодушно соглашаясь с констатацией собственного невежества.
Но внутри у него все напряглось. После последней фразы гендиректора в микродинамике оперативной связи раздался сигнал. Его тональность однозначно указывала на то, что это сигнал бортового компьютера. Точнее — анализирующей программы, пропускающей через себя всю добытую информацию.
Программа-анализатор пришла к выводу, что аудиоданные, поступающие с микрофонов оперативников, имеют самое непосредственное отношение к осуществляемой ими операции.
Следующий сигнал, поступивший через
Ни Капитан, ни Стас, принявший те же самые сигналы, ничем не проявили свою истинную реакцию. Стас так даже зевнул, старательно прикрыв рот ладонью и отвернувшись в сторону.
Но гендиректор это заметил. Его очередная улыбка была почти откровенно презрительной.
Они уже шли дальше по коридору, следуя за гостеприимным хозяином.
Скучающий взгляд Стаса автоматически фиксировал размещенные под высоким потолком видеокамеры наблюдения.
Голос Бахтина становился все более монотонным. Тактика, которую он выбрал, стала для оперативников совершенно ясна: не скрывать интересующую следствие информацию, а просто топить ее в море технических подробностей, элементарных для профессионала, но для дилетанта, быть может, выглядящих откровением.
Однако программа едва ли ошибалась. И Капитан, и Стас понимали, что, выражаясь слоганом известного телесериала, «истина где-то рядом».
Только вот в чем она состоит?
Явно, конечно, не в общедоступных знаниях о процессах, происходящих в мировой фарминдустрии.
С другой стороны, и эта информация что-то объясняла. Оставалось только понять — что.
В этом им программа-анализатор помочь не могла.
— Позвольте, я вам сделаю необходимые пояснения, — голос генерального директора звучал все так же усыпляюще-монотонно, но за этим привычным покровом угадывалось теперь и нечто другое — злорадство и, одновременно, самолюбование. Гендиректор Бахтин явно гордился тем, как искусно, как мастерски он выполняет свою задачу — пудрит мозги заезжим следакам. — Из чего, вы думаете, складывается процесс создания нового лекарства?
Стас в очередной раз не сумел скрыть зевок.
Капитан вежливо поддержал профессиональный лекторский ход их радушного хозяина:
— Надеюсь, вы нас просветите.
На улыбку гендиректора он предпочел больше не смотреть.
— Разумеется, разумеется, товарищи следователи…
Мимо проплывали, одна за другой, все такие же прозрачные двери. За ними виднелось оборудование, частью все такое же безликое и непонятное, как в помещении, где велся скрининг, частью же вполне знакомое любому школьнику — колбы, пробирки, реторты, над которыми колдовали люди в белых халатах.
— Итак, любое лекарство начинается с выбора биомишени.
— Мишени? — вежливо удивился Капитан.
— Именно мишени, — подтвердил Бахтин. — Это может быть, к примеру, участок хромосомы — ген, отвечающий за возникновение той или иной болезни, или, скажем, белок, чья функция в организме нарушилась и привела к проявлению патологии. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Хорошо, — благосклонно кивнул Капитан. — С этим все более-менее ясно.
— Прекрасно, — просиял гендиректор. — Тогда вы поймете и все остальное. Следующая стадия заключается в поиске низкомолекулярного соединения, обладающего нужным фармакологическим действием.