Квест в стране грёз
Шрифт:
Этим я сейчас и занимался, сдвигаясь в сторону и немного назад — используя сложившуюся у меня картинку их расположения.
Но размеры мертвой зоны слишком невелики, чтобы оставлять достаточное пространство для маневра.
А значит — правило номер два: атакуй, когда противник уверен, что ты убегаешь.
Тогда, возможно, ты сумеешь достать его раньше, чем он тебя.
Выстрелы. Выстрелы. Частые, с разных сторон.
Недостатка боекомплекта они явно не испытывают.
Скорей всего, именно так. Но, похоже — не только. Явно тут не одна лишь романтика боевых искусств. Что-то еще стоит за всеми этими мечами. Что-то и кто-то.
Подавшись вправо, я оказался у подножия кучи строительного мусора. Обегать ее времени не было. Сильно оттолкнувшись обеими ногами, я прыгнул. Без разбега перескочить кучу одним прыжком было, конечно, не по силам даже олимпийскому чемпиону, поэтому сначала я запрыгнул на ее вершину, а потом, сделав еще один толчок ногами, пролетел в воздухе к ее подножию, но уже с другой стороны.
От толчка куча стала разваливаться и оседать. Вниз, к полу покатились куски штукатурки. Это привлекло внимание стрелков.
На склоне этой миниатюрной возвышенности стали вздыматься фонтанчики из песка и известковой пыли.
Но я уже вырвался из этого узкого передового сектора, который теперь практически полностью находился под их контролем. У меня появилось пространство для маневра. К тому же частые вражеские выстрелы гасили звуки моего передвижения.
Я побежал по короткой дуге, немного забирая к стене. Побежал не назад, а вперед. Ни одного из стрелков я так и не увидел. Обилие теней и мертвых зон в этом подобии аллеи из ободранных бетонных колонн умножало мои шансы.
Справа, в основной части зала, промелькнул один из бандитов. Он бежал вперед, воздев меч, приготовив его для удара. Меня он не заметил. В его представлении я мог сейчас делать только одно — спасаться бегством.
Но спасение, если только оно возможно, заключалось не в бегстве, а в битве.
Стрельба усилилась. Они яростно обстреливали кучу, колонну, пространство между колоннами. При этом приближались.
Если бы я был все еще там, то мне пришлось бы стоять, плотно прижавшись спиной к шершавому холодному бетону и слушать с нарастающим отчаянием свист пуль, их удары, дробь осколков, выбиваемых из бетонной поверхности.
У меня не было бы ни единого шанса. Я просто не смог бы уцелеть под этим ураганным огнем.
Используя мертвую зону, я добежал до соседней колонны, прильнул к ней, держа наготове свое импровизированное оружие.
Пули свистели мимо, все тем же плотным потоком — недалеко, но все же в стороне. От непрерывного грохота выстрелов, который разносился по всему залу, отражался от стен и потолка, возвращался обратно, обогащенный гулкими созвучиями эха, едва не лопались барабанные перепонки.
И что дальше? Впрыгивать в этот поток? Я почувствовал, что моя уверенность ослабевает.
Глупо. На самом деле, надо посмотреть правде в глаза, у меня и здесь не оставалось
Пушки у них были серьезные, с емкими обоймами. Патронов они не жалели.
Тот, кто пробежал вперед, что-то крикнул. Громко, но недостаточно, чтобы перебить грохот стрельбы.
Что дальше? Рискнуть перебежать к следующей колонне? Меня могут заметить, и тогда очередное ненадежное убежище превратится в смертельную ловушку: шаг влево, шаг вправо — смерть.
Но и ждать здесь просто так, неизвестно чего — может, призрачного шанса, что один из стрелков пройдет совсем рядом, ничем не лучше.
Потом стрельба заметно ослабела. Должно быть, сразу в двух или трех из пистолетов кончились патроны. Что-то лязгнуло, словно ударившись в пол. Может, кто-то уронил обойму?
Я понял, что это — тот самый шанс, бросился вперед и — буквально наткнулся на боевика с мечом.
До него было метра два, и эта дистанция быстро сокращалась. Как ни странно, боевик бежал на меня, но смотрел назад. Очень, надо признать, причудливый способ атаки.
Я прыгнул вперед и нанес горизонтальный рубящий удар.
Возможно, я замешкался на мгновение, пытаясь найти объяснение странному поведению атакующего, но свой шанс обладатель меча сумел использовать сполна. Видимо, уловив мое движение, он рубанул своей железякой снизу, еще даже ничего не разглядев. Отбитую мечом трубу так рвануло из моей руки, что сухожилия обожгло острой болью. На секунду я оказался парализован.
Боевик занес меч для удара и ринулся на меня.
С противоположного конца зала часто-часто забухал пистолет. Различив отчетливый визг пули совсем рядом с собой, я отпрыгнул назад, избежав тем самым и лезвия меча, сверкнувшего в воздухе в двадцати сантиметрах от моего лица.
Боевик воздел меч, сделал еще один шаг и замер. Потом его мышцы расслабились, голова стала откидываться вверх, и, плавно разворачиваясь, он осел на пол, продемонстрировав мне внушительное отверстие в левом виске.
Пистолет замолчал. Быстрым нырком я ушел в сторону и побежал вперед.
Перебегая пустое пространство, вновь забирая к стене, чтобы держаться мертвой зоны, я увидел очередных двоих бандитов с мечами.
Самое странное, что меня они тоже не заметили. Они тоже смотрели назад. Что-то там настолько привлекло их внимание, что обо мне они словно забыли.
Мне некогда было думать об этом странном психическом феномене. Стремительный спринтерский спурт уже выводил меня к следующей колонне.
Стрелки с пистолетами были где-то рядом.
Стрельба еще больше затихла. Теперь палил лишь один пистолет. Стало, наконец, слышно, что кричит самый передний из бандитов, оставшийся к этому времени далеко у меня в тылу:
— Его здесь нет! Слышите? Нет! Он где-то еще!
Но, кажется, эта информация никого не заинтересовала. Никто не откликнулся. Никто не прореагировал на его предупреждение.