Квест в стране грёз
Шрифт:
Судья подозвал нас, велел снять маски и поднял мою руку.
— В поединке на мечах победил Александр Малышев! — прежним своим пафосным тоном провозгласил конферансье.
— Перерыв — одна минута, — объявил судья.
— После перерыва — бой без оружия, — громогласно сообщил ведущий. — Схватка ведется в том же защитном снаряжении, что позволяет почти не ограничивать разрешенные действия.
Публика одобрительно загудела. Как всякая публика, она требовала зрелищ.
С запоздалым раскаянием я понял,
Я не только украл у покупателя оплаченные развлечения, я еще и не отработал свою собственную задачу — не засветился, не обратил на себя внимания, не отыграл свой собственный имидж. Короче, ушел в сторону от поставленной передо мной задачи.
В общем, ошибочка вышла, уважаемые дамы и господа. Ну да ничего: виноват — исправлюсь.
Клиент, как известно любому бизнесмену, всегда прав.
Глава 27. Инъекция смерти
Перерыв затягивался. Мне казалось, что прошло уже много времени, но, когда я взглянул на огромное электронное табло чуть сбоку от арены, верхняя строка которого играла роль будильника, выяснилось, что на самом деле минуло не больше пятнадцати секунд.
Время сгустилось, время текло медленно, как густой кисель.
Я стоял в своем углу неподвижно, как робокоп с выключенным питанием. Я мог думать о чем угодно. Мысли текли неспешно и лениво, как в жаркий полдень после сытного обеда: до вечера еще далеко, а пока можно подремать или просто подумать — так, ни о чем.
Я вспомнил свою жену. Давно уже она жила только в моей памяти. Куда же уходит человек после своей смерти? Надеюсь, Мария сейчас в лучшем мире. А куда уходит человек, который еще не родился? Наша дочь. Этого мира она так и не увидела. Какая чудовищная несправедливость.
Глубокий вдох, медленный выдох. Надо постараться унять эту дрожь, которая сотрясает все мое тело.
Я вспомнил Лизу. «Я не могу уйти. У них мой ребенок». Тогда это показалось чуть ли не глупой натяжкой. А я, разве я смог бы оставить свою дочь в лапах врагов?
Чудовищный вопрос. И столь же нелепый.
Она обязательно будет пытаться проникнуть туда. Даже зная, что это будет стоить ей жизни. Что пули из автомата разорвут ее тело, прошьют ее мозг, наполнят ее существо страшной болью — последним подарком жизни.
А потом, наверное, ее правую руку действительно трубят. Сунут в обычный полиэтиленовый пакет, закроют в пластиковый контейнер. Куда-то отвезут.
Куда?
Нет ответа.
Зачем?
Как ни странно, но на этот вопрос ответ напрашивался сам собой — для проведения каких-то исследований.
Почему именно рука? Почему не другая часть тела?
Нет ответа.
Хотя, если подумать… Как могут в принципе выглядеть такие исследования?
Готовятся препараты,
И что можно увидеть на таких препаратах?
Если это — тонкий поперечный срез предплечья, то там будет видна кожная ткань, мышечная, костная, нервная.
Стоп!
Почему в случае с Лизой речь шла о правой руке, а у Алекса отрубили левую? Чем в принципе правая рука отличается от левой?
Действительно, чем?
У любого человека мускулатура на рабочей руке, будь он правшой или левшой, массивней.
Что еще?
Кровеносная сеть более развита. И, конечно, нервы более толстые и разветвленные, поскольку по ним проходят более мощные нервные импульсы.
Выходит, кого-то интересуют препараты, изготовленные именно из рабочей руки. Похоже, не правой, не левой, а именно рабочей.
Почему?
Нет ответа.
Но, если мои рассуждения правильные, то Алекс при жизни должен был быть левшой.
Перед смертью ему что-то вводили в вену. Возможно, что-то, что сделает последующий анатомический препарат более контрастным. Выявит в нем какие-то свойства, которые в обычном состоянии не видны.
Да, но Лизе на той крыше едва ли удалось бы сделать предварительную инъекцию.
Черт! А не означает ли это, что такие инъекции уже были ей сделаны раньше? Это, кстати, могло бы объяснить тот факт, что моя рука, хоть левая, хоть правая, никого там почему-то не интересовала.
Сигнал — режущие ухо звуки фанфар.
Противный голос конферансье:
— Дамы и господа! Внимание! Бой начинается.
Медленно, с усилием, я выдохнул из легких застоявшийся воздух. Дождался возврата дыхания, ощутил охватившую тело волну энергии.
Что ж, представление продолжается. И я к нему готов.
Парень снова надвигался на меня — осторожней, чем раньше, но не менее решительно.
Подобравшись на стандартную дальнюю дистанцию рукопашного боя, он рванулся вперед, молотя воздух руками в каком-то подобии уже продемонстрированного ранее эквилибра с мечом.
В бою без оружия защитная воображаемая сфера имеет значительно меньший диаметр, чем при работе с оружием, поэтому я спокойно подпустил его ближе.
Не встретив сопротивления, парень разошелся вовсю. Его мелькающие руки надвигались на меня, как крылья ветряной мельницы. Однако, как и в предыдущей схватке, боевого смысла в этих движениях было немного.
В принципе, я мог бы остаться на месте и встретить эту псевдоатаку одним хорошим встречным ударом.
На этом бы все и закончилось, но я помнил, что публика жаждала зрелища. А зрелище здесь зависело только от меня.