Квин в ударе
Шрифт:
— Вы считаете меня трусихой?
— Нет.
— Дело не в мыслях о смерти. Я к ней привыкла. Сначала родители, потом дядя Хорас, а теперь мама Ливингстон… — Эйми закусила губу. — Дело в ожидании. Никогда не знаешь, когда топор упадет.
Девушка встала и подошла к двери. В белом летнем платье при солнечном свете она выглядела хрупкой и прозрачной, как призрак.
— Я не могу так жить, мистер Квин. Я возвращаюсь в дом и скажу им, что они могут забирать все.
Эллери вскочил.
Вспышка в мансардном окне и его прыжок оказались
Полицейский бежал к дому, хватаясь за кобуру.
Эллери изогнул шею, вглядываясь в особняк. Чердачное окно, где мелькнула вспышка, сейчас пустовало.
— Что случилось? — Голос Эйми был сдавленным, но спокойным.
— Вы не ранены? — спросил Эллери.
— Разве только вами.
Он помог ей подняться и огляделся вокруг.
Пуля прошла сквозь крышу беседки на добрых восемь футов выше того места, где находилась голова Эйми.
С ружьем в руке Эллери спустился в прихожую, когда полицейский клал на рычаг трубку телефона.
— Шеф уже выезжает, мистер Квин.
— Вы говорили с Доркас и Моррисом?
— Они ничего не видели. Они оба были в кухне. Доркас готовила пирог с цыпленком к ужину, а Моррис мыл посуду после ленча.
Эллери обнаружил мистера Уэнтуорта в гостиной. Тот стучал кулаком по ладони, стоя между Ливингстонами и Эйми, словно желал защитить ее от нападения.
— Я устал от этих штучек! — кричал адвокат. — Оставьте девушку в покое, слышите?
— Вы мне надоели, мистер Уэнтуорт. — Щеки Оливии раскраснелись от гнева. Она была в шортах и бюстгальтере, ее кожа лоснилась от масла.
Братья сердито смотрели на адвоката. Эллери шагнул в комнату. Полицейский блокировал дверной проем.
— Это ружье Сэма Ливингстона, — сказал Эллери, подняв оружие. — На прикладе его имя.
— Старый отцовский оленебой! — Сэмюэл Младший приподнялся со стула.
— Мама Ливингстон к нему не прикасалась! — В голосе Эйми звучала мрачная уверенность. — Она держала его в кладовой на чердаке.
— Где я и нашел его брошенным у окна. Плюс недавно вскрытую старую коробку с патронами. Когда приедет шеф, мы займемся оружием и коробкой. — Эллери осторожно поставил ружье. — А пока мы ждем его, я задам классический вопрос: где были вы трое во время выстрела?
— Я принимала на крыше солнечные ванны, — заявила Оливия.
— Одна?
— Поскольку я загораю голышом, мне едва ли требовалась компания.
— Достаточно справедливо. — Эллери бросил взгляд на Эверетта, который раньше смотрел на Эйми с опаской, а теперь вовсе не смотрел на нее.
— Я ходил к пруду поплавать, — буркнул он, — а вернувшись, принимал душ, когда якобы раздался выстрел. Подтвердить это не могу — я ничего не слышал, кроме шума воды. — Его массивное тело было облачено во влажный махровый халат.
— А я сидел здесь, мистер Квин,
— Тот, кто стрелял в Эйми, тоже не мог бы этого сделать, — заметил Эллери. — Мистер Уэнтуорт, вы, случайно, не видели кого-нибудь из этих людей?
— Не так скоро после выстрела, чтобы обеспечить кому-то из них алиби, — ответил адвокат. — Я дремал, выстрел разбудил меня, а когда я надел туфли, они уже собрались в верхнем коридоре. Мистер Квин, если Дейкин будет держать их в доме после этого…
— Прежде чем мы займемся вопросами безопасности, думаю, Эйми хочет сделать объявление. Эйми?
— Нет.
— Нет?
— Я передумала. — Эйми с вызовом смотрела на Ливингстонов. — После того как один из вас пытался убить меня таблетками снотворного, я собиралась отказаться от наследства и отдать все вам троим. Но теперь я передумала. Если хотите получить эти деньги, вам придется стрелять более метко, чем сегодня. Потому что я не намерена позволить себя запугать.
Эллери уставился на нее:
— Что вы сказали, Эйми?
— Я сказала, мистер Квин, что больше им не удастся запугать меня.
Оливия поднялась:
— Право, с меня довольно…
— Пожалуйста, сядьте. — Эллери все еще смотрел на Эйми Апем. Потом он медленно произнес: — Полисмен, никто не должен покидать эту комнату до прихода шефа Дейкина.
И, пройдя мимо полицейского, скрылся.
— Вот и вы. — Дейкин закрыл дверь спальни Беллы Ливингстон. — Никаких отпечатков на ружье или коробке с патронами, никаких улик на чердаке, вообще ничего… — Поскольку Эллери не реагировал, он умолк.
Эллери сидел на корточках у письменного стола старой леди в эркере, выходящем на переднюю лужайку. Комнату опечатали сразу после убийства, и его руки были покрыты пылью. Он выдвигал ящики стола и выкладывал на крышку их содержимое — письма, счета, погашенные чеки, писчую бумагу всевозможных сортов, старые приглашения на райтсвиллские мероприятия, накопившиеся за годы. Но Эллери не смотрел на них — его взгляд был устремлен на что-то, невидимое шефу Дейкину.
— Что-нибудь еще не так, мистер Квин?
— Что? — Эллери медленно обернулся. — О, это вы, Дейкин. Садитесь. Я хочу поговорить с вами.
Мистер Уэнтуорт едва успел снять покрывало с кровати в пятницу вечером, когда кто-то негромко постучал в дверь.
— Да? Кто это?
— Эйми, — послышался шепот. — Скорее!
Встревоженный адвокат открыл дверь.
— Что случилось?
— Ш-ш! Я не могу задерживаться…
— Вы совсем с ума сошли, Эйми? Выходите после того, как заперлись на ночь!
— Я должна поговорить с вами, мистер Уэнтуорт. Только с вами!