Кыпчаки в истории средневекового Казахстана
Шрифт:
Более независимыми представляются свидетельства, рассказывающие о быте жителей Дешт-и Кыпчака, их этнографических особенностей у ибн Батуты, который приводит картины повседневного быта степняков, их хозяйства, ремесла, торговли, в частности торговли лошадьми, идущими на рынки Индии, Ирана, Афганистана. Имеются у автора данные о территории, населённой кыпчаками [82] .
В вышеприведённом обзоре источников вкратце рассмотрены основные труды по истории и географии средневекового мусульманского Востока, содержащие информацию о кыпчаках до начала XIII в. и дающие целостное представление обобщающего характера по интересующему нас периоду.
82
Там же. С. 279–287.
Многие из сведений арабо-, персоязычных авторов перекликаются со сведениями русских, восточноевропейских и закавказских хронистов, миссионеров и путешественников из стран Средиземноморья и Западной Европы, взаимно дополняя и уточняя друг
Восточноевропейские и переднеазиатские источники XI–XIII вв.
В середине XI в. с появлением кыпчаков в степях Причерноморья и Среднего Кавказа, расселением их вплоть до Балканского полуострова информация о них стала часто встречаться в русских, армянских, грузинских, сирийских, венгерских и византийских источниках, т.е. практически известия о кыпчаках встречаются в письменных источниках всех народов, вступавших, с ними в контакт.
По степени богатства фактического материала, по освещению различных сторон общественно-экономической жизни кыпчаков-половцев на первое место законно следует поставить известия древнерусских летописей [83] . Это и не удивительно, ибо хорошо известно, что половцы с середины XI в. прочно укрепились в южнорусских степях, став непосредственными соседями Древнерусского государства вплоть до нашествия монголов, т.е. на протяжении почти 200 лет.
Всё же следует отметить, что для конкретного освещения политической истории восточной ветви половцев — кыпчаков казахских степей русские летописи мало помогут, так как, естественно, летописцев интересовали в первую очередь дела, происходившие непосредственно у границ родины.
83
Полное собрание русских летописей. М., 1962. Т. 1, 2.
Далёкая и неизвестная страна кочевников, жителей «Дикого поля», лежавшая за «синим» Доном, конечно, не представляла практического интереса для свидетелей событий, часто трагических, развивавшихся на их глазах. Не случайно на Руси понятие «поле половецкое» на востоке ограничивалось Доном, реже — Волгой. Однако сообщения русских летописей становятся для нас незаменимыми при изучении социально-экономических вопросов, при выяснении политической структуры кыпчакского общества, ибо, как уже отмечалось, арабо-, персоязычная историография в этой области довольно скромна. Нет веских оснований считать, что между общественным строем половцев южнорусских степей и кыпчаков, обитавших в степях Казахстана, существовала большая разница.
К числу исторических произведений на армянском языке следует, в первую очередь, отнести хронику Матвея Эдесского, армянского писателя XII в., перу которого принадлежат известия о происходившем в середине XI в. большом переселении народов [84] , истоки которого описал, как нам известно, ал-Марвази. В ряде других трудов армянских историков, описывающих завоевание Закавказья монголами, можно обнаружить некоторые данные о первых годах борьбы кыпчаков с монголами в северокавказских степях [85] .
84
Chronique de Matthien d’Edesse, trad, par M. E. Dulaurier. Paris. 1858.
85
Армянские источники о монголах. М., 1962. История Киракос; Ганзакеци. Баку, 1946; История монголов по армянским источникам. Спб., 1873. Вып. 1; 1874. Вып. 2.
Известия о кыпчаках в грузинских источниках стали появляться со второй половины XI в., что является отражением их истинного расселения в предкавказских равнинах. В сочинении Леонтия Мровели «История: грузинских царей — первых отцов и родственников» кыпчаки упоминаются наряду с так называемыми «бунтюрками», под которыми подразумеваются кавказские булгары. Первое свидетельство об активном выступлении кыпчаков на историческую арену северо-кавказских степей сохранил грузинский историк XI в. Джуаншер, упоминавший кыпчаков в своём сочинении «Жизнь царя Вахтанга Горгасала». Но основные известия о кыпчаках относятся к 1118–1120 гг. и позднее, когда около 45 тыс. отборных кыпчакских воинов с семьями поселились в Грузии на постоянное местожительство, составляя личную гвардию Давида Строителя. Эти кыпчакские племена постоянно пополнялись новыми переселенцами. Так, историки сообщают, что при правлении Георгия III (1156–1184) была ещё волна переселения. Известно, что в период царствования царицы Тамары (1184–1211) в Грузии уже существовал термин «новые кыпчаки», что является свидетельством достаточно долгих отношений кыпчаков и грузин. Весьма существенны для нас сведения о хозяйственной структуре кыпчаков. Грузинские авторы говорят также о типах жилищ у кыпчаков, структуре их войска, наличии у них пережитков патриархально-родовых отношений.
Заслуживают внимания сведения по истории тюркоязычных народов, в том числе истории кыпчаков, одного из крупнейших представителей сирийской историографии Михаила Сирийца. В труде этого автора XII в. есть специальная глава о стране тюрков, их занятиях, быте, обычаях. Хотя «Хроника» Михаила Сирийца в своей значительной части посвящена тюркам-сельджукам, для нас особенно важны его известия о миграции кочевых племён из Центральной Азии в Среднюю, и в страны Ближнего Востока; среди народов, участвовавших в переселении фигурируют и половцы. Интересны рассказы о верованиях и тотемах тюрков (сивый волк), данные о военном обычае кыпчаков огораживаться телегами
86
Гусейнов Р.А. «Хроника» Михаила Сирийца // ПС. 1960. Вып. 5(68).
87
Bar Hebrraeus. Syriac Chronicle, ed. and transit, sir E. A. Wallis Budge us Chronography. Oxford. 1932.
Венгерские и византийские известия привлекались нами лишь в частных случаях при дополнении показаний русских летописей и всё же следует обратить внимание на историческое произведение XII в., знаменитую «Алексиаду», написанную византийской принцессой Анной Комниной (1083 — около 1153–1155) [88] . Уникальны, хотя порой и схематичны, свидетельства Анны о северных соседях Византии: кочевниках — узах, влахах и особенно печенегах. Встречаются известия о половцах. Особенно ценны замечания о характере взаимоотношений половцев и печенегов, есть в произведении и описание тактики и стратегии половецкого войска. В книге III исторического труда Анны Комниной как бы содержатся отголоски великой цепи передвижения кочевых народов, берущей начало на Дальнем Востоке. При рассмотрении более раннего периода истории кыпчаков, в период их пребывания в Центральной Азии, мы неминуемо должны призвать на помощь данные источников китайской и древнетюркской информации.
88
Комнина А. Алексиада M., 1965.
Конкретно с именем кыпчак, и, вероятно, с самым ранним случаем фиксации этого этнонима, мы встречаемся в надписи, выбитой на каменной стеле, обнаруженной Г. Рамстедом в Центральной Монголии южнее р. Селенги в 1909 г. [89] В литературе эта эпитафия получила название «Селенгинский камень». Текст, выбитый на нём, является частью погребального комплекса Бильгекагана, одного из основателей Уйгурского каганата в монгольских степях (744–840). В четвёртой строке с северной стороны стелы выбито: «Когда тюрки-кыпчаки властвовали над нами пятьдесят лет…» [90] .
89
Рамстедт Г. Как был найден Селенгинский камень // Труды ТСОРОО 1912. 15. Вып. 1.
90
Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности Монголии и Киргизии. М., 1959. С. 30, 34, 38.
Китайские источники, доступные по переводам Н.Я. Бичурина, В.П. Васильева, Н.В. Кюнера, Лю Маоцая [91] , привлекались нами в плане дополнения и подтверждения исследований по этнической и политической истории тюрко-монгольских народов, живших в степях Центральной Азии. Об истории кыпчаков XII–XIII вв., их антропологическом типе в китайских источниках имеется ряд важных фактов, проливающих свет на эти вопросы. Так, в сочинениях «Ганьму» приводятся данные о внешнем облике кыпчаков [92] . Китайская династия Юаньши свидетельствует о наличии политических и территориальных связей тюркских кочевников кыпчаков и канглы с рядом стран Центральной Азии и Дальнего Востока в XII — начале XIII в., о наличии государственности у этих племён, их передвижениях, в основном на восточных окраинах Дешт-и Кыпчака и Центральной Монголии во второй половине XIII в. В этом источнике в отличие от мусульманских есть прямые сведения о передаче ханской власти у кыпчаков и канглы по наследству от отца к сыну [93] , Использованы нами и весьма интересные известия западноевропейских путешественников — дипломатов Плано Карпини, Вильгельма Рубрука, записки венгерского монаха Юлиана, еврейского купца Раби Петахье. Первые два автора совершили в середине XIII в. поездку в столицу монголов Кара-Корум.
91
Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М., 1950. Т. 1–3; Васильев В.П. История и древности восточной части Средней Азии // Зап. импер. археол. об-ва. Спб., 1859. Т. 13; Кюнер Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М., 1961.
92
Bretschneider Е. Mediaeval Reserches from Eastern // Asiatic Sources. London, 1888. V. 1–2.
93
Кадырбаев А.Ш. Тюрки (кыпчаки, канглы, карлуки) в Китае при династии Юань: Автореф. дис. (…канд. ист. наук. Л., 1984).