Л.Е.С. Пробуждение
Шрифт:
Перед моими глазами тут же возникла надпись.
Уведомление от ЛЕС.
Вы уничтожили: Объект человекоподобный, мутант подвид В
Получаете:
Сила 10
Выносливость 5
Интеллект 0
Новый обретенный навык: скорость 10
А я, не обращая внимания на эту надпись перед глазами, медленно опустился на мостки, прижался спиной к бревнам частокола, и сжал ладонями трясущиеся колени.
Митька подскочил ко мне, что-то радостно вещал, улыбаясь во весь свой зубастый
— … Вот здорово! — кричал Митька. — С первого раза прямо в яблочко! Завалил этого выродка! Слышите все! Он спас мне жизнь!
С другой стороны подсел Поликарп, хлопнул широкой ладонью по плечу, снисходительно, но, не скрывая восхищения, сказал.
— Ну, Никифор Иваныч! Ну, учитель! Не ожидал!
Кто-то еще подходил, еще что-то говорил.
Я стал приходить в себя.
Колени перестали дрожать.
Стал отчетливей разбирать слова.
— Погнали мы их! Еще трое раненых еле ноги унесли! Напугал ты их, не ожидали, видимо, такого отпора! Ну, получили! Теперь долго не сунутся!
Послышалась команда:
— Всем отбой! Охрана остается! Быть начеку! Карыч продолжает наблюдать и докладывать! Остальные на выход!
Все разномастные бойцы — пекари, свинари, банщики, огородники — проходя мимо меня, хлопали по плечу. Кто молча, кто подбадривал, кто восхищался. Простой учитель стал у них героем дня — убил выродка. Митька так прямо светился от гордости за своего учителя и наставника.
Я спустился по крутой лестнице последним.
Митька стоял внизу и держал в вытянутых руках тот самый молот.
— Это, Никифор Иваныч, теперь твой заслуженный трофей!
Я взял орудие в руки, осмотрел. Сучковатая плохо обработанная палка была не такой уж и длинной, как казалась в руках выродка. Да и молотом этот предмет можно было назвать с натяжкой — каменная угловатая болванка на конце палки, примотанная какими-то травяными веревками, не так уж и тяжело оттягивала руку. Дрянь, короче, а не оружие у этих неандертальцев.
— А что с этим выродком? — спросил я.
— Да ничего, — ответил Митька, пожал плечами. — Копье забрали, а выродка насекомые к вечеру растащат.
Я сухо сглотнул, представив эту картину, еще покрутил недомолотом в руке, поднял над собой, протянул обратно Митьке.
— Не надо мне этого, — сказал я. — В музей истории лучше сдай, в отдел первобытного строя.
И пошагал по улице к дому.
Митька стоял еще какое-то время, потом догнал меня, пошел рядом.
— Да, а как же? — спросил он. — Это же!
— Митька, не лопочи! Это для меня не оружие! Мне надо чего-то поосновательнее, помассивнее, помощнее! Понимаешь?
— Угу! — восхищенно проговорил он. — Понятно! Конечно! Ты так копье метнул, что выродка насквозь пробил! Откуда такая силища?
Я остановился. А ведь и точно — откуда?
Рука будто сама собой поднялась на уровень груди, ладонь нащупала под рубахой недавно
Что там старик про этот камень болтал? И компьютер тоже чего-то писал… совсем из головы все повышибало с этими выродками.
Это просто какая-то магия началась.
У меня перехватило дух. Неужели?
— Митька! — сказал я. — Давай, показывай, где этот старикан живет!
— Какой?
Я достал из выреза красный камень на веревке, показал ему.
— Тот, который мне этот камушек преподнес там, в подвале, и заставил носить!
— А! Так это же у нас самый уважаемый человек — Старейшина! Никодим Евлампович!
Меня покорежило от этого имени. Ну, что за имена они себе напридумывали!
— Ну, вот к этому Никодиму старейшему меня и веди!
— Ладно, — кивнул Митька и повернул на перекрестке налево. — Нам туда!
Глава 5
На перекрестке я обратил внимание, что перпендикулярная улица заканчивалась не воротами, а строениями. Вроде обычный дом, но выход на улицу, как и Дом Советов, в отличие от других домов. И окошки какие-то маленькие, даже меньше, чем в обычных домах.
— Ну вы даете, Никифор Иваныч! — как обычно выпучил глаза Митька на мой очередной глупый вопрос.
— Просто Ник, мы же договаривались. Ладно, не говори, я попробую сам догадаться!
Мы остановились на середине улицы. Я стал лихорадочно рыться в памяти своей и Никифора, вдруг да вместе что-то вспомним.
Мимо пробежали шумные детишки с палками, за ними пронесся огромный кот. На другом конце улицы о чем-то спорили две бабки, размахивая руками. Солнце за деревьями уже не видно было, хотя свет по улицам разливался равномерно, будто ночники какие были встроены под навесами. Или они специально такую форму поселения выбрали? Ладно, об этом потом. И так, что это может быть за строение?
— Так это же баня! — воскликнул я.
Митька покачал головой, пошел дальше.
— Ну что, угадал?! — спросил я, нагоняя его.
— Угадал? Чего тут гадать? Конечно, баня! Ну вы даете! Тут вон — женская, а в другом конце — мужская. Кстати, завтра у нас банный день!
— Я в общественную баню с детства не хожу! — сказал я сразу, не задумываясь.
— Ну-ну, — засмеялся Митька.
Я спохватился.
Черт, это ж не моя память.
Здесь-то Никифор, наверняка, по графику ходил, со всеми. Как же иначе.
— Ладно, — выдохнул я. — Я пошутил.
— Я так и понял, — сказал Митька. — А мы пришли.
Он остановился у неприметного, похожего на все остальные, домика. Только уж совсем маленького. И какого-то дряхлого, как и его хозяин. Он, наверное, с детства своего в этом домике живет, лет двести.
Митька шагнул в узкий проем, я вздохнул и двинулся за ним.
Скрипучая покосившаяся дверь открыла нам нутро темного затхлого тамбура. Пахнуло еще чем-то резким, сухим, пряным. Когда глаза привыкли к полумраку, я обнаружил на стенах развешенные корешки, травки, сушеные цветы разных форм и размеров.