Лабинцы. Побег из красной России
Шрифт:
ISBN 5-9524-2066-4
Книга посвягцена истории последнего этапа Белой борьбы Кубанского Казачьего Войска в начале 1920 г. и раскрывает трагизм положения тысяч кубанских казаков, отступивших с боями на Черноморское побережье и вынужденных сдаться в красный плен. Автор подробно описывает заключение казаков в лагеря, этапы в Москву, на Урал, в Архангельскую губернию и захватывающую историю своего побега из красной России через Финляндию на Запад.
Книга снабжена обширными и впервые публикуемыми иллюстрациями и комментариями из нескольких сот неизвестных биографических справок
Книга входит в выпускаемую издательством «Центрполиграф» серию под общим названием «Россия забытая и неизвестная».
Как и вся серия, она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.
ББК 63.3 (2)-8
ISBN 5-9524-2066-4
Верные, храбрые, благородные Лабинцы!..
Вашу кровь и стойкость никогда не забудет Кубань!
Генерал-лейтенант С. Г. Слагай, 1920 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Равное по территории одной российской губернии, Кубанское Казачье Войско (ККВ) с его казачьим населением в полтора миллиона человек выставило в Гражданскую войну 1918—1920 гг. четыре корпуса: 38 конных полков, 3 пластунские бригады, 24 батареи. Кроме того, некоторые части Добровольческой армии иногда состояли наполовину из кубанских казаков. И выставлены они были в полном обмундировании, с холодным оружием и лошадьми на деньги своих семейств. Несмотря на эту жертву и доблесть казаков, Войско на протяжении всей войны не имело своей армии. Только к концу декабря 1919 г., когда все армии — Добровольческая, Донская и Кавказская — с тяжелыми боями, оставив Ростов, отошли за Дон, Главнокомандующий Вооруженными Силами1 на Юге России (ВСЮР) дал согласие на организацию Кубанской армии. Надо признать, что это было сделано очень поздно.
История Белого движения на Юге России в течение зимы—весны 1920 г., по отношению к казачеству, в мемуарах его высших руководителей изобилует целым рядом следующих утверждений: «рассчитывать на продолжение казаками борьбы нельзя», «дезертирство Кубанцев приняло массовый характер», «пафос Белой идеи казакам малопонятен» и т. п.
«Эти слова были оскорбительны для всего Казачества», — пишет военный историк Русского зарубежья Федор Иванович Елисеев, опровергая вышеперечисленные «аксиомы» в представленной работе, о чем мы еще скажем ниже.
В первом цикле книги «Лабинцы» повествуется о последних месяцах Белой борьбы казаков на Кубани, отступлении с боями казачьих соединений на Черноморское побережье, где 27-летний полковник Елисеев командовал полком, бригадой и дивизией.
1-й Лабинский генерала Засса полк ККВ Ф.И. Елисеев хорошо знал по боевой работе в Великой войне 1914 —1917 гг. на Кавказском фронте. Из этой части Русской Императорской армии в Гражданской войне вышло четыре генерала.
Молодые офицеры, «за единичными исключениями, были кровны/ии Ла-бинцами, почему вне своего полка они не мыслили жить, служить, воевать. Это был совершенно однородный элемент, молодой возрастом, в полном
Стойкость Лабинцев была вызвана тем, что летом 1918 г., после восстания против красных, их станицы подверглись жестоким репрессиям, погибли многие сотни казаков. «Террор красных был необыкновенный. Согнав на площадь станицы арестованных, их рубили шашками. И ни в одном отделе Кубанского Войска не было такого массового восстания против красных, как и террора над казаками, как в Аабинском полковом округе. Таковы были каза-ки-Лабинцы в самом начале борьбы против красных, таковыми и оставались до конца, до самой гибели Кубанской армии на Черноморском побережье в апреле 1920 года».
Последний командир 1-го Лабинского полка на родной земле, командующий дивизией (Улагаевской), полковник Елисеев дает свою оценку старшим военачальникам Белого движения, известным ему лично, — С.Г. Улагаю, А.Г. Шкуро, Н.Г. Бабиеву, В.Г. Науменко, А.М. Шифнер-Маркевичу, А.В. Голу-бинцеву, М.А. Фостикову и другим.
Выписанные им портреты генералов останутся живой страничкой в военной истории: «После боя начальник штаба дивизии, 65-летний генерал-лейтенант барон Арпсгофен благодарил своего начальника, полковника Елисеева за то, что ему довелось хоть раз в жизни ощутить так близко «запах смерти» в настоящей конной атаке, в которой душа уходит в пятки. В атаке он даже потерял свою английскую фуражку с длинным козырьком».
Самобытно, с точной передачей их поведения и интонаций родного языка, показаны всадники-горцы Черкесской конной дивизии, воевавшие с большевиками в рядах Белых армий.
Надо заметить, что приведенные Елисеевым (находившимся в самой гуще зимне-весенних боев 1920 г. на Кубани) боевые расписания дают основание не согласиться с утверждением мемуаристов о «дезертирстве казаков». А описание им походов и конных атак заставляет серьезно усомниться в том, что «рассчитывать на продолжение казаками борьбы было нельзя»:
«Три полка красной конницы прорвались и обходят нас слева. Мысль работает молниеносно.
По переднему уступу!., карьером! — бросаю штаб-трубачу.
И запела труба в пространство снежной степи: «Стремглав, друзья, построй-теся, чтоб фронтом идти на врага-а!»
Повернув головную сотню фронтом против красных, остановил ее. Остальные сотни, несясь с быстротой молнии, пристраивались левее головной, образуя густую резервную колонну полка. Пулеметная команда, взяв лошадей в кнуты, неслась вслед.
.Щ:
— Взять позицию правее полка! — кричу я.
В большой белой косматой папахе, крупный телом есаул С., пригнувшись к луке с хищным видом, доскакал до бурьянов, круто остановился, повернул свою лошадь кругом и, став лицом к своим пулеметам, сложенной вдвое плетью бросил руку направо и налево, чем указал развернутый строй своим 22 пулеметам.
Пулеметные линейки веером бросились вправо таким аллюром, как скачет во все лошадиные силы пожарная команда.
Красные, увидев образовавшийся строй казаков фронтом против них, блеснули шашками и густой ватагой, без строя, перешли в атаку. Их было горздо больше, чем нас. Мне стало страшно. Своей численностью они могут смять полк.