Лабинцы. Побег из красной России
Шрифт:
Лабинцы и Корниловцы держались вместе. Большевистские лагеря ничего не смогли изменить в воинских взаимоотношениях казачьих офицеров. Все оставались почтительными к старшим, помогали физически слабым. «Друзья познаются только в несчастье» — был их девиз. И благородное офицерское воспитание, как никогда и нигде, проявилось у всех тогда в высшей мере.
В Москве командиры эскадронов Конной армии Буденного, направленные на командные курсы, подошли к Елисееву с воровским вопросом — спекульнуть на черном рынке белой мукой, которую они привезли конечно же не из своего амбара. «Герои красной конницы, против которых мы дрались в течение двух
Судьба русского офицерства, уцелевшего в двух войнах, была предопределена большевиками. Летом—осенью 1920 г. в Москве красное командование устроило «военно-политические курсы» для пленных офицеров Кубанской, Донской и колчаковской армий, отправляемых на Польский фронт. Глядя в глаза Елисееву, моему прадеду генералу Абашкину и другим старшим офицерам, комиссар курсов выразился вполне ясно: «Мы вас, кадровых офицеров, держим потому, что вы нам нужны для построения нашей Красной армии, — после этого лицо его стало жестким, и он добавил: — А потом мы всех вас сошлем на север и сгноим в мурманских лесах и болотах»...
Нынешние «объективные» историки определяют Гражданскую войну прежней меркой, штампом — как «братоубийственную», ставят на одну доску вместе с красным и «белый террор». Но припомнится ли со стороны белых хотя бы один случай, подобный тому, о котором впервые поведал Ф.И. Елисеев? Это — случай поголовного уничтожения всего офицерского и военно-чиновничьего сословия целого Казачьего края в конце войны.
Кровавую дань понесло Кубанское Войско после неудачного десанта из Крыма в августе 1920 г. «Никто не описал — какова была расправа красных по станицам, по уходе десанта? Но 6 тысяч офицеров и военных чиновников Кубанского Войска, с которыми мы встретились в Москве, являлись первыми жертвами».
Эшелоны с офицерами большевики гнали через Москву в Архангельскую губернию, эшелоны с урядниками — за Урал. Судьба казаков была ужасна. Прибывших в Архангельск в августе—сентябре 1920-го, их пачками грузили в закрытые баржи, вывозили вверх по Северной Двине и расстреливали на пустырях из пулеметов. Затем баржи возвращались, в них грузили следующих — и так пока не уничтожили все шесть тысяч... «Кубань, наше Кубанское казачье Войско, захлестнулось и еще слезами шести тысяч вдов!., а сколько после них осталось сирот — мы теперь и НЕ УЗНАЕМ».
Скитаясь по лагерям и тюрьмам, казаки получали вести из станиц. Еще в 1920—1921 гг. (задолго до 30-х) красные власти жестоко мстили казачьим семьям: расстреливали стариков, «за невыполнение продразверстки» сажали в подвалы ЧК, насильничали, брали «на учет» с запретом выезда из станиц...
Елисеев свидетельствует: на Урале и на северо-западе, в местах ссылки казаков, население ненавидело советскую власть, белых офицеров принимало как героев. Услышав, что они «издалека, с юга России», крестьяне заключали: «Есть адна Расея, а иде юх, а иде север — ета усе равно. Адна страна».
Разоренный красными в своем свободном труде — «все дай, да дай!», встречая пленных офицеров, хозяин дома
«Я ему не сказал, — пишет полковник Елисеев, — что адмирала Колчака давно нет в живых».
Сосланный за Урал, Елисеев решает: «Бежать!.. Бежать из этой красной России, бежать, куда глаза глядят, но только не быть здесь и переживать беспомощно все преступления и варварство красной власти, с которой надо бороться. Эта борьба возможна лишь тогда, когда я буду свободен».
Ему это удалось — он стал свободен. Началась новая жизнь, и была еще одна война...
* * *
Брошюры Ф.И. Елисеева «Лабинцы и последние дни на Кубани. 1920 г.», «Одиссея по красной России» и «Побег из красной России» выходили в США на ротаторе в 1962—1965 гг. и представлют собой библиографическую редкость.
Общее количество брошюр-тетрадей, сведенное составителем в данной книге, — четырнадцать. Они хронологически продолжают более ранние воспоминания Елисеева (Казаки на Кавказском фронте. 1914 —1917 гг. М.: Воениздат, Редкая книга, 2001; С Корниловским конным. М.: ACT, Астрель, 2003; Дневники казачьих офицеров. С Хоперцами. М.: Центрполиграф, 2004). Выпуская брошюры каждого цикла в течение нескольких лет, по отдельной тетрадке, Ф.И. Елисееву приходилось повторять или напоминать читателям что-либо, уже написанное ранее. При редактировании такие повторы убирались; некоторые разделы, небольшие по объему, сводились в более крупные, под общим заголовком.
В приложение 1 вошла краткая памятка 1-го Лабинского генерала Засса полка ККВ с указанием его командиров в Великой и Гражданской войнах, подготовленная составителем.
В своих брошюрах полковник Елисеев вспоминает 1-й Аабинский полк Императорской армии и его офицеров, хорошо известных ему по совместным боям в 1914 —1917 гг. на Кавказском фронте; именно поэтому мы сочли нужным представить документы того времени в приложении 3.
В приложении 4 дан послужной список командира 1-го Аабинского полка полковника Ф.И. Елисеева.
В комментарии включены биографические справки около 300 офицеров и лиц, упоминаемых в книге; некоторые сведения предоставлены д. и. н. С.В. Волковым, К.А. Залесским и историком Терского Казачьего Войска Ф.С. Киреевым. Для кавалеров ордена Св. Георгия и Георгиевского оружия в скобках проставлена дата награждения, а не дата совершения подвига; они сверены с данными из труда «Военный орден Св. Великомученника и Победоносца Георгия» (М.: РГВИА, 2004). В справках перечислены установленные нами награды казачьих офицеров в Великой войне, поскольку такие материалы никогда не публиковались.
Практически все фотографии, вошедшие в книгу, читатель увидит впервые. Ряд снимков передали составителю сын полковника Елисеева — Георгий Федорович Елисеев (США), дочь генерала В.Г. Науменко — Наталия Вячеславовна Назаренко-Науменко (США), с любезной помогцью старшего научного сотрудника Краснодарского исторического музея Н.А. Корсаковой, и сын генерала М.А. Фостикова — Борис Михайлович Фостиков (Югославия).
Фотографии казаков 1-го Лабинского и других полков Великой войны — из семейного архива составителя, редкие фотоснимки передали Т.В. Рачинская (Абашкина) и семья Абашкиных (Кисловодск).