Лабиринт отражений
Шрифт:
— На это потребуются время и деньги.
— Времени пока достаточно. Впереди еще четыре месяца до нашего двадцатипятилетия. А деньгами я тебя обеспечу. — Она холодно улыбнулась. — Смотри на это как на капиталовложение, которое скоро окупится. Скажи лучше, ты уверен, что Сьюлин сошла с автобуса именно в Альбукерке, а не в каком-нибудь другом месте?
— В этом можешь не сомневаться. Она здесь. Мне пришлось поговорить почти со всеми водителями этой чертовой компании. Один из них в конце концов узнал ее на фотографии.
— В таком случае, когда узнаешь ее новое имя, обратись снова к водителям автобусов.
В ожидании водительского удостоверения Джули не теряла времени даром. Она купила парик мышиного коричневатого цвета и начала носить большие очки с затемненными стеклами в черной пластмассовой оправе. Купила новую одежду, немодную и совсем других цветов, чем те, что носила раньше. К тому времени, как пришли водительские права из Нью-Мексико, она выехала из последнего мотеля — она меняла их каждые пять-шесть дней, по мере изменения своей внешности. Теперь Джули решила, что сделала все возможное, чтобы скрыть свое настоящее лицо.
Она стала изучать карту Аризоны, выбирая, куда направиться дальше, и остановилась на Сидоне и Каньоне Оук-Крик. Если верить путеводителю, погода там хорошая большую часть года и прекрасные ландшафты. Кроме того, это маленький городок в отличие от тех, где она останавливалась до сих пор. Тем самым она изменит привычную схему и, возможно, собьет с пути своих преследователей.
Сидона и в самом деле оказалась удивительно красивым местом. Через весь город протекала речушка Оук-Крик, окаймленная с обеих сторон деревьями, которые поражали многоцветьем красок. Это напомнило Джули о доме. В северной части города поросшая соснами возвышенность вела к плато, которое кончалось у Большого каньона. На севере и на западе высились холмы, покрытые ярким цветочным ковром. Джули когда-то читала, что многие вестерны снимались в этих местах. Теперь она понимала, почему.
Она сняла комнату в мотеле недалеко от центра. Первую неделю провела, знакомясь с городом и окрестностями. Доехала автобусом до Джерома, который одно время славился своими горными выработками, потом стал надолго известен как город призраков. Сейчас Джером, расположенный на отвесной скале к югу от долины, снова гудел и бурлил, как большой улей. Он стал прибежищем художников и писателей.
Несколько дней Джули бродила вдоль речушки Оук-Крик и в окрестностях поселка. Сидона разрасталась, строились новые красивые здания, однако настоящим городом ее, пожалуй, назвать еще было нельзя. Здесь Джули чувствовала себя как дома, не то что в Фениксе или Альбукерке.
Однако на третью неделю девушка снова начала беспокоиться и решила найти работу хотя бы для того, чтобы не полезть на стену от тоски. Она понимала, что неразумно искать работу по своей специальности. Где-то Джули читала, что часто людей отслеживают по их деятельности и еще по тому, как они любят отдыхать. Значит, надо найти что-нибудь не очень высококвалифицированное, а значит, увы, низкооплачиваемое.
Возможностей найти работу в Сидоне оказалось не слишком много, однако в конце концов она устроилась в кафе-гриль, где готовили барбекю на ребрышках и жареных цыплят. Платили, конечно, немного, но зато работа оказалась неутомительной и рабочий день не очень
Джули сняла небольшую меблированную квартиру в нескольких минутах ходьбы от работы и открыла чековый счет в банке на имя Дженет Марлоу. Довольно долго раздумывала, не положить ли туда то, что осталось от двадцати тысяч долларов. Глупо носить деньги с собой или прятать в квартире. Ее могут ограбить или же она просто потеряет деньги. Но, с другой стороны, в любой момент понадобится срочно сняться с места и бежать. Если же придется ждать открытия банка, это может обернуться смертельной опасностью. Судя по всем отчетам, уровень преступности в Сидоне невысок. Остается только надеяться, что эти отчеты не врут.
Джули понравилась новая работа, понравились люди вокруг. Все они вели себя дружелюбно и старались помочь освоиться на новой работе.
Одна девушка, Кэтти Дэннис, лет около двадцати, вела себя даже слишком дружелюбно. Узнав, что Джули в городе недавно и что у нее нет кавалера, она преисполнилась сочувствия.
— Ой, подружка, тебе, наверное, одиноко до жути!
Джули пожала плечами:
— Да нет, не очень. Я люблю быть одна. Кэтти пристально смотрела на нее своими проницательными глазами.
— Держу пари, ты с кем-нибудь поссорилась. Так? Потому, наверное, и сбежала сюда от всяких там сцен.
Джули отвела взгляд.
— Можно сказать и так.
— Лапушка, у нас здесь полно симпатичных парней. Если хочешь, я тебя с кем-нибудь познакомлю.
Джули едва удержалась от резкого ответа.
— Спасибо, Кэтти, я это очень ценю. Но, знаешь, если мне понадобится, то сама себе кого-нибудь найду.
Кэтти окинула ее оценивающим взглядом.
— Выглядишь ты совсем неплохо, надо сказать. Хотя будет лучше, если бы ты сделала что-нибудь со своими волосами, побольше красилась и одежду носила поярче.
Джули почувствовала себя одновременно польщенной и задетой.
— Еще какие-нибудь замечания?
— Да. Если будешь вести себя так, как сейчас, никого никогда не подцепишь. Ты дрожишь как осиновый листок, лишь только кто-нибудь взглянет. Видно, ты здорово от кого-то натерпелась.
После этого разговора Джули попыталась расслабиться. Кэтти, наверное, права. Ну какой может быть вред от человека, который, например, всю свою жизнь прожил в Сидоне? Ей следует опасаться только приезжих. И она действительно одинока, надо это признать.
С каждым днем угроза опасности казалась все меньше. Либо ей удалось наконец скрыться от преследователей, либо Рослин отказалась от своих намерений.
Наступило и прошло Рождество. Джули почувствовала себя еще более одинокой. Она даже не решилась послать поздравительную открытку приемным родителям — слишком большой риск.
Один человек каждый день приходил обедать к ним в кафе. Его звали Дэн Ренфро, он работал в агентстве по торговле недвижимостью, располагавшемся на той же улице. Он выглядел лет на тридцать, с красивым, несколько грубоватым лицом, смеющимися серыми глазами, непослушными светлыми волосами, тихим, спокойным голосом и приятными манерами. В нем не чувствовалось развязности, обычно свойственной торговцам. Одевался он на ковбойский манер, вплоть до высоких ботинок. В этом не было ничего необычного, половина жителей Сидоны так одевались.