Лабиринт памяти

Jane Evans

О, наверняка это полное отчаяние. Как знакомо.

— В общем так, послушайте меня оба, — без тени улыбки, начала итальянка со стальными нотками в голосе. — За годы преподавательской практики я встречала много различных пар. Одни танцоры ладили друг с другом, другие друг друга тихо ненавидели, и да, пожалуй, встречались и те, кому было действительно противопоказано совместно работать. Но поверьте, ваши отношения наоборот как раз таки позволяют танцевать вместе. Со стороны виднее, и сказать вам, что я вижу? Я вижу двух людей, которые пытаются бороться друг с другом, бороться с собой, но все равно не в силах противиться чувствам. И именно поэтому вы, двое, просто созданы для танца

танго. Ведь ваши отношения — это танго воплоти. Страсть, граничащая с ненавистью, любовь, граничащая с болью… Вот что представляет из себя танго, вот что представляют из себя ваши отношения. И мне плевать, что вы оба не хотите это признавать. В конце концов, это ваше право, остаться или уйти. Но помните, что если вы уйдете, уже никогда не сможете вернуться. Так что решайте. У вас есть пять минут.

После этого она резко развернулась на каблуках и зашагала прочь из зала, оставив их двоих абсолютно оглушенными.

Казалось, Драко потерял дар речи. Слова итальянки были настолько отвратительно точными, до брезгливости честными, что он чувствовал, как правда, которую он итак знал, но которую не осмеливался озвучить вслух, медленно разъедает его изнутри. И то, что её озвучил кто-то другой, не он, и даже не Грейнджер, порождало ещё большую злость, смешанную с отвращением к самому себе. Драко повернулся к Гермионе и тяжело посмотрел на неё. Сейчас ему было плевать. Ему снова хотелось говорить, и он больше не собирался молчать.

— Теперь ты довольна? — прошипел он, наблюдая за ней.

Грейнджер по-прежнему не смотрела на него и выглядела напряженной до предела, так, что он понимал: любое его слово может стать последней каплей, и она взорвется.

Но она молчала, крепко сжав зубы. Пока что молчала.

— О чем ты вообще думала, Грейнджер? Надеялась, что эта сумасшедшая итальянка так просто позволит нам двоим уклониться от гребаной обязанности танцевать вместе?! Или тебе уже стало на все плевать, и ты захотела бросить своих драгоценных друзей, под удобным предлогом слиняв с курорта?!

Глаза Гермионы сверкнули, и она резко посмотрела на него. Её взгляд был полон безумной злости, и Драко понял, что она на грани.

— Я хотя бы попыталась, Малфой, и это, поверь, лучше, чем просто смириться с тем, что мне придется танцевать с тобой ещё четыре дня!

— О, так значит, это лучше, говоришь? — сделал шаг к ней навстречу Драко, опасно сощурив глаза: внутри него всё клокотало от негодования. — А то дерьмо, что она сказала, тебе понравилось слушать?!

Грейнджер широко распахнула глаза и открыла рот, чтобы что-то сказать, но, по всей видимости, просто не смогла найти слов, чтобы ответить. Она выглядела испуганной, сердитой, абсолютно отчаявшейся, и в этот миг была так безумно хороша собой, что Драко разозлился ещё больше. Он подошел к ней практически вплотную и выдавил сквозь зубы:

— Каково оно, Грейнджер, слышать правду, от которой тебя едва не выворачивает наизнанку, от которой хочется лезть на стену?

Она выдержала его взгляд, храбро вскинула подбородок и даже не сделала шаг назад, хотя Драко заметил, что её тело содрогает мелкая дрожь.

— Мне не впервой, Малфой.

Её взгляд ожесточился, и сейчас они смотрели друг на друга с былой ненавистью, с разницей лишь в том, что теперь Драко не знал, чего он больше хочет — уничтожить её или придавить к стене и жестко наброситься на её губы в поцелуе. Он понимал, что сейчас снова близок к тому, чтобы перешагнуть черту, и когда она, судорожно вздохнув, сделала шаг назад, он едва совладал с собой, чтобы вновь не притянуть её к себе.

— Я не позволю повториться тому, что было, — упрямо произнес Драко, глупо высказав первое, что пришло

ему в голову.

Казалось, Грейнджер на миг растерялась, услышав его слова, и в её взгляде мелькнуло что-то…

— Я тоже, Малфой, так что можешь не волноваться на этот счет, — с презрением ответила она, напустив на себя безучастный вид, хотя Драко понимал, что внутри неё бушуют эмоции, но какие — разгадать так и не смог. Похоже, Грейнджер усвоила, благодаря длительному общению с ним, пару уроков из разряда «как скрыть свои чувства и поставить в тупик собеседника».

Как раз в этот момент дверь вновь открылась, и в зал вошли Мария со Стефано, которые о чем-то эмоционально разговаривали на итальянском.

Драко инстинктивно сделал шаг в сторону от Грейнджер, словно боясь быть застигнутым на месте преступления. Абсолютно дурацкий поступок с его стороны.

— Ну, что ж, предлагаю приступить сразу ко второй части урока, — как ни в чем ни бывало, начала Мария, остановившись напротив них. — Сегодня мы будем учить с вами верхние поддержки, которые вам необходимо освоить и отработать на индивидуальных занятиях. Стефано будет ассистировать мне.

Итальянец широко улыбнулся и пожал руку Драко.

— Рад вас видеть, — кивнул он Гермионе, а затем и ему.

Казалось, они не замечали того напряжения, которое царило между ним и Грейнджер, а может просто делали вид, что не замечают, но одно было совершенно точно: Мария прекрасно знала — не смотря ни на что, они оба не отступятся. И хотя она могла бы ради приличия поинтересоваться, какое решение они с Грейнджер приняли, но видимо, всё было предельно ясно и без слов.

Внезапно в зале заиграла музыка танго, и Мария, отложив палочку в сторону, бодро произнесла:

— Поддержки будем учить по отдельности, потому как каждая из них уникальна и требует определенного количества времени для освоения. Для начала мы вам покажем то, что вам необходимо будет выучить.

После этих слов итальянцы вышли в центр зала. Несколько тактов музыки они просто стояли и напряженно смотрели друг на друга, после чего Мария внезапно побежала навстречу Стефано, а дальше все произошло очень быстро: она оперлась руками о его плечи и оттолкнулась ногами от пола, в то время как он ладонями вытолкнул её бедра наверх. Грейнджер изумленно охнула, увидев, как Стефано кружит Марию на вытянутых руках у себя над головой, а та, вытянувшись словно струна, держит идеальный баланс. Через несколько секунд, итальянка, сгруппировавшись, внезапно изящно упала на руки к партнеру, и теперь он её уже кружил, прижав к себе. Когда Стефано, наконец, аккуратно поставил Марию на пол, Драко подумал, что, должно быть, эти итальянцы и вправду чокнутые, раз думают, что они с Грейнджер смогут это повторить. И дело было не в том, что он боялся её не поднять, а в том, что она сама вряд ли сможет ему довериться и войти в поддержку. Он скосил взгляд на Гермиону и увидел, что та побледнела, застыв с выражением ужаса на лице.

— Позвольте внести ясность, — скептически начал Драко, понемногу начиная раздражаться. — Вы всерьез полагаете, что мы с Грейнджер способны повторить эти чудеса акробатики?

Мария со Стефано переглянулись и одинаково улыбнулись, словно ожидали этого вопроса.

— Поверьте, синьор, вы ещё не на то способны. Вам лишь кажется, что это сложно, но на самом деле здесь не требуется сила. Здесь нужна техника, — деловито ответила итальянка с явным акцентом.

— Я говорю не за себя, а за Грейнджер, — мягко перебил её Драко, и вмиг почувствовал на себе возмущенный взгляд Гермионы. — Я немного занимался танцами и прекрасно знаю, что подобные вещи можно сделать лишь полностью доверившись партнеру. А она мне не доверяет, так что…