Лабиринт смерти

Дик Филип Киндред

–  Ничего, что я пришла?

Сьюзи всегда робела, видя Тони в таком состоянии. Медитируя, он полностью уходил из реального мира. Он часами мог сидеть абсолютно неподвижно, и, если его спрашивали, что он видит, Тони, как правило, отмалчивался.

–  Я бы не хотела навязываться, - добавила она, не дождавшись ответа.

Гулким голосом чревовещателя Тони произнес:

–  Добро пожаловать.

–  Спасибо.
– Вздохнув с облегчением, Сьюзи уселась в кресло с прямой спинкой, отыскала взглядом пачку сигарет

и закурила, готовясь к долгому ожиданию. Но вскоре не выдержала и осторожно коснулась юноши носком туфли.

–  Тони, - позвала она.
– Тони!

–  Да?

–  Тони, что ты видишь? Иной мир? Скажи, ты способен видеть богов, творящих добрые дела? А как выглядит Разрушитель Формы?

Никто еще не видел Разрушителя, кроме Тони, но юноша никому о нем не рассказывал. Когда он медитировал, Сьюзи бывало не по себе. Но она не вмешивалась, дожидаясь, пока он сам, по собственной воле, вернется из мира пагубных иллюзий в действительность.

–  Помолчи, - произнес Тони. Глаза его были зажмурены, покрасневшее лицо избороздили глубокие морщины.

–  Отвлекись на минутку, - попросила она.
– Тебе пора в кроватку. Хочешь с кем-нибудь в кроватку, Тони? Со мной, например?

Она положила ему на плечо ладонь. Тони плавно высвободился; рука Сьюзи повисла в воздухе.

–  Помнишь, ты говорил, будто я люблю тебя за то, что ты ненастоящий? Ты - настоящий, Тони. Кому, как не мне это знать? Предоставь мне решать, кто мужчина, а кто нет. Впрочем, ты всегда был мужчиной, да еще каким!

–  Есть Божество-над-Божеством, - отрывисто произнес Тони.
– Единое, вмещающее в себя всех четверых.

–  Четверых? Кого именно?

–  Четыре Ипостаси Творца.

–  А кто четвертый?

–  Разрушитель Формы.

–  Ты хочешь сказать, что общаешься с Богом, чьей составной частью вместе с тремя другими является Разрушитель Формы? Но это невозможно, Тони. Они - хорошие Боги, а Разрушитель - плохой.

–  Я это знаю, - ответил он замогильным голосом.
– Вот почему все, что мне открывается, такое отчетливое. Божество-над-Божеством не видит никто, кроме меня… - Постепенно он снова погрузился в транс и умолк.

–  Как можешь ты наблюдать то, чего никто больше не видит, да еще утверждать, что это - настоящее? Спектовский ни словом не обмолвился об этом твоем сверхбожестве. Наверное, ты видишь только то, что происходит в твоем мозгу.
– Ей было холодно и скучно, сигарета обжигала губы. Сьюзи подумала, что слишком много курит.

–  Пошли в постель, Тони, - потребовала она, гася окурок.
– Пошли.

Наклонившись, она сжала его руку. Но он оставался неподвижен. Шло время. Тони пребывал в трансе.

–  О Господи!
– рассердилась Сьюзи.
– Ну и черт с тобой, я ухожу. Спокойной ночи.
– Она встала, быстро подошла к двери, отворила ее и, стоя на пороге, жалобно произнесла: - А ведь мы можем

так хорошо поразвлечься, если сейчас же ляжем в постель. Неужели я тебе не нравлюсь? Если ты считаешь, что у меня есть недостатки - скажи, я постараюсь исправиться. Знаешь, недавно я освоила по книжке несколько новых поз. Можно, я тебя научу, а, Тони? Они очень занятные…

Тони открыл глаза и уставился на нее не мигая. Понять, что выражает его лицо, Сьюзи не смогла, и от этого ей стало еще тягостнее. Она задрожала и потерла обнаженные плечи.

–  Разрушитель Формы, - заявил Тони, - это Вовсе-не-Бог.

–  Понимаю, - отозвалась она.

–  Но «Вовсе-не-Бог» - категория существа.

–  Как скажешь, Тони.

–  А Бог содержит в себе все категории существ. Следовательно, Бог способен быть Вовсе-не-Бо-гом, что выходит за пределы человеческой логики и понимания. Но интуитивно мы чувствуем, что это так. Неужели ты не чувствуешь? Неужели откажешься предпочесть монизм убогому дуализму? Спектовский был великим человеком, но над его дуализмом есть монистический уровень. Есть высший Бог.
– Не сводя с Сьюзи глаз, он с некоторой застенчивостью спросил: - Что ты думаешь на этот счет?

–  Думаю, это замечательно, - оживилась она.
– Должно быть, это потрясающе - погружаться в транс и видеть то, что видишь ты. Может, тебе написать книгу и доказать в ней, что Спектовский не прав?

–  Я не говорил, что он не прав, - возразил Тони.
– Просто я шагнул на ступень выше. Нг этой ступени противоположности способны обретать единство. Вот что я пытаюсь открыть.

–  А не мог бы ты открыть это завтра?
– Сьюзр все еще дрожала и массировала руки.
– Я так замерзла и устала, да еще эта чертовка Мэри Морли устроила мне мерзкую сцену…

–  Я - пророк, - сказал Тони.
– Как Христос или Моисей, или Спектовский. Человечество никогда меня не забудет.
– Он снова закрыл глаза. Огонек свечи замерцал и едва не погас. Тони этого не заметил.

–  Если ты пророк, яви чудо.
– Сьюзи читала в Книге Спектовского о том, что пророки обладают чудодейственной силой.
– Докажи.

Тони открыл один глаз.

–  Ты из тех, кто не может уверовать без знамения?

–   Я хочу не знамения, а чуда.

–  Чудо - это и есть знамение. Ладно, сделаю что-нибудь.
– С выражением горькой обиды на лице он обвел взглядом комнату.

«Я его разбудила - подумала Сьюзи.
– А он этого не любит».

–  У тебя лицо чернеет, - заметила она. Он пощупал лоб.

–  Не чернеет, а краснеет. Это из-за свечи так кажется. У нее слишком узкий спектр.
– Он поднялся и заковылял по комнате на затекших ногах, потирая основание шеи.

–  Долго ты так сидел?
– спросила Сьюзи.

–  Не знаю.