Лабиринт судьбы
Шрифт:
Первое время Наташе было трудно свыкнуться с мыслью, что теперь она осталась совершенно одна. Когда-то шумная квартира опустела.
Правда, Майя приходила через день, но Наташе хотелось другого. Ей хотелось постоянного присутствия родного существа, хотелось своей семьи. Она очень трудно привыкала к одиночеству. Одиночество… Для нее это было не состояние души, не бесплотная эмоция, нет. Иногда Наташе казалось, что это вполне осязаемый организм, заполнивший каждый сантиметр квартиры. Она дышала им, и именно одиночество встречало ее, когда она возвращалась с работы. И самое главное — избавиться от него не было никакой возможности.
Будучи по натуре человеком, наделенным богатым
Утренние часы Наташа очень не любила. Не любила рано вставать, зимой это было особенно ненавистно. Ей не хотелось завтракать, ехать на работу в городском транспорте…
Зато любимым временем суток у Наташи был вечер.
Приходя вечером домой, Наташа первым делом включала телевизор. Это уже вошло у нее в привычку с тех пор, как она осталась совсем одна. Телевизионные голоса создавали ощущение, что в доме она не одна. Такой самообман позволял отвлечься от мыслей об одиночестве. Конечно, эта искусственность вовсе не радовала девушку, но изменить что-либо она была не в состоянии.
Правда, иногда она влюблялась. Однако быстро понимала — это все, что угодно, но только не настоящая любовь… Видно, судьба сталкивала ее не с теми людьми. От таких «романов» оставался только неприятный осадок, и ничего больше…
Со временем ей уже казалось: вот так она и проживет всю свою жизнь — в одиночестве и постоянных мечтах о счастье.
Она даже купила себе попугайчика — все-таки рядом живая душа…
Глава 17
— Андрей Петрович, все готово!
В ординаторскую заглянула операционная сестра Ниночка. Ямочки на ее щеках лучились улыбкой, рыжие волосы, как всегда, были забраны в хвост.
— Да, Ниночка, иду… — Андрей поднял голову и улыбнулся. Ему нравилась способность девушки постоянно быть в хорошем, ровном настроении. Суточное дежурство было в самом разгаре. За прошедшие часы у него были две операции, и каждая из них очень тяжелая, поэтому он уже очень устал. Но надо идти…
Андрей перевелся в эту больницу два года назад и успел за это время заслужить уважение своих коллег и пациентов. С ним даже консультировались в особо трудных случаях, учитывая его мнение при установлении диагноза и назначении лечения.
На молодого доктора обратил внимание весь женский персонал больницы. В него без взаимности, надо признаться, влюблялись медсестры, в том числе и Ниночка, работающая в его отделении. Она с обожанием смотрела на него, но он словно бы этого не замечал. Но девушка оказалась самой терпеливой из его поклонниц. Приглашения сходить в театр или на концерт поступали от нее постоянно, однако Андрей всегда тактично их отклонял, ссылаясь на занятость. Со временем Ниночка смирилась с этим, но любить доктора Вавилова не перестала. Довольствуясь своей скромной ролью, она была его вечной тенью и считала за счастье завязывать ему тесемочки на халате, и приступая к этому занятию, испытывала такой благоговейный трепет, какой, наверно, испытывали в древние
Детство Андрея прошло в большой и уютной квартире на Остоженке. Будучи еще совсем маленьким, Андрей помнил высокие потолки и большую, с висячими каплями-подвесками люстру в гостиной.
Бабушка со стороны отца, Инесса Адамовна, учительница немецкого, воспитывала внука в духе благородного средневекового рыцарства, рассказывая ему о великой немецкой литературе, читая Шиллера и Гёте. И такие исторические моменты, как начало и окончание Семилетней войны или особенности жизни немецкого бюргерства, навсегда укоренились в памяти мальчика. Разбуди его среди ночи и спроси любые даты, он бы не ошибся… В дни школьных каникул Инесса Адамовна водила Андрюшу в музеи, детские театры. Он хорошо помнил, как, посмотрев спектакль «Синяя птица», стал относиться к воде, огню и хлебу как к живым существам. Мальчик даже разговаривал с ними, перенося сказку в жизнь.
Одна из комнат в квартире была оборудована под библиотеку. Андрей очень любил читать и, забираясь по лестнице, доставал с верхних полок потертые томики Сабаттини и мечтал о покорении водных просторов Средиземноморья.
Отец Андрея, Петр Михайлович, был ученым-физиком, постоянно занятым в своей лаборатории, «женатым на ней», как говорила мать Андрея Елена Дмитриевна. Она понимала мужа и была для него не только женой, но, что немаловажно в семейной жизни, и настоящим другом.
Выйдя замуж, Елена Дмитриевна оставила работу в школе и посвятила себя заботам о муже, а затем о сыне, появившемся на свет в одном из лучших роддомов Москвы. Она носила гладкие прически и красивые, сшитые модной портнихой платья, великолепно сидевшие на ее стройной фигуре. Елена Дмитриевна с честью справлялась с нелегким делом ведения домашнего хозяйства, чем вызывала зависть у своих не столь удачливых подруг. Но самыми близкими друзьями Вавиловых была одна семейная пара, которые считались у них в семье, скорее, родственниками. Это была давнишняя мамина подруга Вера и ее муж, художник Александр Шубин, ставший со временем очень известным. Вера души не чаяла в маленьком Андрюше. Он тоже их очень любил и жалел только, что не может их видеть часто, потому как жили Вера с Сашей в Ленинграде. Но каждая встреча с друзьями родителей была для мальчика настоящим праздником.
Часто Андрей Вавилов бывал в Ленинграде в гостях у Шубиных. Вера целыми днями гуляла с мальчиком по городу, водила в музеи. Таким образом, Андрей с самого детства знал город на Неве, как свой родной — на Москве-реке.
Когда прошло детство, на юношу не давили в выборе профессии. Объявив о своем решении поступать в медицинский институт, Андрей не встретил сопротивления. Он с головой погрузился в учебу. В институте быстро заметили талантливого и усидчивого студента, преподаватели в один голос прочили ему блестящее будущее.
Через год после поступления Андрея в вуз неожиданно умер его отец. Первое время было особенно тяжелым для семьи. Именно тогда к юноше пришло ощущение взрослости, он почувствовал ответственность за дом, за мать и бабушку. Теперь он не имел права быть слабым, потому что именно он должен стать опорой для этих двух дорогих женщин, поддерживать их, помогать им во всем. Елена Дмитриевна долгое время не могла прийти в себя, не в силах смириться с утратой. Вера приехала из Ленинграда и неотлучно находилась с ней. Подруги подолгу сидели вдвоем, без конца вспоминая прошедшие дни, когда обе были студентками и только-только познакомились со своими будущими мужьями. Такое общение делало боль от потери не такой острой. Впоследствии же Елена Дмитриевна сосредоточила все свое внимание на сыне, находя в нем поддержку и понимание.