Лабиринт судеб

Истомина Ольга

Девушка тут же надулась. Дома никто не разговаривал с ней в таком тоне, и Амерлин толком не знала, как следует реагировать на насмешку. Грубить магу было страшно, а сделать вид, будто ничего не случилось, мешала поднявшаяся в груди обида.

«А вот возьму и сама не буду с ним разговаривать!» — в сердцах подумала Амерлин.

Придерживаясь принятого решения, девушка отвернулась от продолжающего ухмыляться Даэрена и стала смотреть по сторонам. Сделать вид, будто она полностью поглощена изучением открывшейся местности, оказалось нетрудно. Отец иногда ездил в другие города,

но, сколько бы Амерлин не уговаривала взять ее с собой, отказывался, прося сначала подрасти, и теперь девушка впервые оказалась так далеко от дома.

Ей, выросшей на хранящихся в библиотеке книгах и легендах, что так любили рассказывать крестьяне, собираясь по вечерам у костра, за границами поместья виделся совершенно другой мир. Мир, в котором на каждом шагу будут поджидать удивительные приключения, в которых именно она станет главной героиней, и уже о ней будут рассказывать старики внукам. А еще Амерлин безумно хотелось попасть на настоящую ярмарку и потанцевать на балу. Правда, подходящего наряда у нее теперь не было, но Даэрен ведь обещал обо всем позаботиться и, раз выкинул старое, должен купить новое платье.

Вот только реальность оказалось гораздо прозаичнее и вместо того, чтобы кружиться в бальном зале в пышном платье, девушке приходилось ехать по дороге под палящими лучами солнца в пыльной рубашке. Смотреть по сторонам Амерлин надоело уже через полчаса, и она просто покачивалась в седле, глядя то на собственные руки, то на редкие облака.

Несмотря на то, что они периодически пускали лошадей рысью, а после вновь возвращались к шагу, местность никак не желала меняться. Все тот же тракт, та же трава и даже деревья выглядели одинаковыми, будто бы кони двигались кругами. Конечно, будь у Амерлин другой спутник, она бы с легкостью нашла себе занятие, предложив устроить скачки с обязательным загадыванием желания проигравшему, но ждать согласия от Даэрена явно не следовало.

Ишь, едет себе, даже глаза закрыл и что-то шепчет под нос, только губы шевелятся, совсем ничего не разобрать!

Амерлин уже успела тысячу раз пожалеть о данном обещании и извертеться в седле, изнывая от скуки. Маг все — так же оставался невозмутимым. Несколько раз девушка порывалась спросить у Даэрена, что же он такое делает, неужели колдует, но каждый раз в последний момент прикусывала язык. Нет уж, раз пообещала молчать, значит, будет вырабатывать характер и старательно держать свое слово.

«И почему бы ему самому не начать разговор?» — грустно подумала Амерлин.

Пользуясь тем, что Даэрен закрыл глаза, девушка украдкой разглядывала его. Несмотря на то, что они вроде как проехали вместе целый день, Амерлин еще не запомнила внешность мужчины. Рассматривать его на ужине было страшно, потом — неудобно. Даэрен все — время вел себя так, что смотреть хотелось или ему в глаза, или куда-нибудь в сторону, а лучше и вовсе отвернуться, сделав вид, будто просто проходил мимо.

«Интересно, сколько ему лет?» — девушка нахмурилась, пытаясь высчитать возможную дату на пальцах.

Почему-то Даэрен каждый раз выглядел по — разному. Вечером, когда темноту разгонял лишь костер, отбрасывая на лица тени,

более старшим, а днем, особенно когда дремал, наоборот, моложе.

Усугублял ситуацию и черный плащ. Девушка еще могла понять, почему Даэрен не захотел снимать его в селении, но что заставляло мужчину мучиться сейчас? Амерлин парилась в одной рубашке и даже смотреть на темную одежду, которая притягивала солнечные лучи гораздо сильнее, было жарко. К тому же черный цвет делал черты лица Даэрена более резкими, отчего он казался еще опаснее и неприступнее.

Амерлин слышала, что маги очень долго обучаются своему мастерству, а еще, будто бы некоторые продают свою душу, чтобы не стареть и сохранить молодость. К сожалению, подтвердить или опровергнуть домыслы было некому. К тэру Росэну ее не подпускали родители, а в селении за все годы не обнаружили ни одного мага.

Задумавшись, девушка стала еле слышно напевать песенку, что часто слышала от Инте. Реакция Даэрена последовала незамедлительно.

— Тебе плохо?

— Мне? Нет, — растерялась Амерлин.

— Тогда почему ты стонешь? — прозвучавшие обеспокоенные нотки сменились раздражительными.

— Прости, больше не буду, — вспыхнув, пообещала девушка.

Настроение испортилось окончательно. Даже то, что Даэрен все же заговорил с ней, не могло заставить Амерлин перестать хмуриться. И родители, и Инте всегда говорили, что у нее красивый голос. По вечерам мама любила играть на рояле, а Амерлин пела, и отец обязательно громко хлопал, говоря, что получил настоящее удовольствие от концерта и вот теперь Даэрен обозвал ее пение стоном.

«Неужели специально издевается?!» — Амерлин глянула на опять смежившего веки мага.

Было непохоже, чтобы тот нарочно искал повод, но девушка уже не знала, о чем думать. Хотя к чести Даэрена следовало сказать, что о своих обещаниях маг не забывал. За день они остановились четыре раза, и Даэрен каждый раз заставлял ее сидеть в тени по полчаса, хотя Амерлин и клялась, что вовсе не устала и может продолжать путь.

В ответ на это Даэрен лишь хмыкал. Спорить и доказывать что-то он не считал необходимым, а потому просто озвучивал свое решение и засекал время. От него не укрылось, как Амерлин тоскливо вздыхает, но развлекать навязанную девушку, взяв на себя еще и роль балаганного скомороха, мужчина не собирался. Хватит и того, что приходится следить, как бы она не перегрелась на солнце и не замерзла ночью!

К тому же, положа руку на сердце, Даэрен толком и не знал, о чем говорить и как вести себя с Амерлин. Так уж повелось, что магов — мужчин обычно раз в пять больше, чем магов — женщин, что соответственно отражалось на обучении. И те четыре девушки, учившиеся с Даэреном на одном курсе, на равных ругали учителей, жалуясь на ужасные нагрузки и веселились в трактирах, отмечая успешную сдачу экзаменов. Знакомые еще с прошлой, до магической жизни, были из обычных семей, для которых этикет являлся чем-то далеким и пугающим. Закончив же обучение, Даэрен сталкивался с людьми из высшего света всего пару раз, в результате чего опыта общения с юной, почти ребенком, наместницей, у него не было совершенно.