Лабиринт. Войти в ту же реку
Шрифт:
Перевел дыхание. В своем состоянии понимая, что прервал собеседника, сорвав его какой-то непонятный ритуал. Теперь не прерываться, параллельно стараясь подчинить себе свое же, вдруг одеревеневшее тело.
— …Временами вы открыты и общительны, а иногда скрытны и скептически ко всему настроены. Временами вы всерьез сомневаетесь в правильности выбранного вами пути. Уверенность в будущем — это одна из ключевых целей в вашей жизни. А ведь этой уверенности у вас как раз-то и нет.
Водитель ударил по тормозам. Машина резко встала, словно скаковая лошадь напоролась на препятствие. Скрипкин руками замолотил
— Замолкни! Молодой ублюдок!
— В последнее время вам кажется, что вы совершаете ошибку и не знаете, что решить. Поверьте, именно в вашем случае, самым верным будет отступить… Иначе с вами произойдет непоправимое. Ваша тайна секрет Полишинеля.
Незаметное движение руки и дверь снята со стопора замка. Удар локтем, нацеленный в висок в таком ограниченном пространстве, Михаил не просчитал, но к чему-то подобному был готов. Разум толком не прояснился и все же полегчало. Удар он смягчил плечом, при этом сам толчок использовал, как возможность вывалиться из машины. Поднялся. Пока сам водитель выскочил из авто, Каретников спотыкаясь, почти на четвереньках рванул в темноту.
Осень. Ночь. Дождливая паморось. Людей, никого. Где это он? Что ж так неповоротливо путаются мысли в голове. Бежал спотыкаясь, как бегают роботы в фантастических фильмах у американских киношников.
Вражина судя всему, по топоту ног догнал его у чернеющего высокими стенами заброшенного, двухэтажного здания, барачного типа. Крючковый удар по ногам и Михаил падает в грязь.
— Мразь! С-сука! С-сука!
Удары ногами сыпятся куда придется. Закрылся. Тело приняло позу эмбриона. Руки, как могли, прикрыли лицо и голову. Скрипкин отпрянул, затравленно прислушался к тарахтению мотора со стороны дороги, на которой бросил свой «Жигуль». Мотоциклист. Как же не вовремя! Что подумает? Что предпримет? Двери в машине нараспашку… Кажется мимо проехал.
Наклонившись, сгреб в охапку тяжелое, податливое тело жертвы. Шлепая по лужам, потащил мальчишку к пустому проему входа в здание…
— Очухался?
Все тело ныло и болело от полученных травм и тумаков, но несмотря на это, в голове явно просветлело, в мыслях не было недавней заторможенности. Каретников приподнял голову от груди, осмотрелся. Не слишком большая комната с высоким потолком, частично захламленная бытовым мусором. Оконные проемы зияют пустотой, ныряющей в темноту ночи. В комнате светло от горящих свечей, в непонятной последовательности, словно по схеме, расставленных на полу. Его совершенно голое тело подвешено, и веревками жестко приторочено к подобию крестовины. Обидчик ухмыляясь встал в дверном проеме, ведущем из соседней комнаты.
— Оклема-ался-а! Хи-хи! Не поверишь! Думал с тобой повозиться придется, а оно вон как просто все вышло. Ты подыши! Подыши, Миша! Недолго осталось. Я бы и рад побыстрей позабавиться, только не властен во времени. Ничего, скоро свое возьму. До полуночи двадцать минут осталось. Ты лучше посмотри, какие цацки я для тебя приготовил. Хи-хи!
Развернутая прямо на полу сумка для инструмента из плотной ткани, своим наполнением предстала во всей красе. Ножи, скальпели, щипцы и ножницы, способные перерезать хрящи, в отблесках пламени свечек сверкали никелированным железом. Не набор, а мечта для работника морга. Скрипкин действительно сумасшедший маньяк. От увиденного
— Тихо! Тихо! — ладонью потрепал Каретникова по щеке. — Скоро уже.
— Что за шум, а драки нету?
И палач, и жертва, одновременно повернули голову на голос. В том же проеме, из которого совсем недавно вышел Скрипкин, стоял человек. Так тихо подобрался, что никто и не услышал. При скудном освещении, Михаил все же подметил его молодость, не высокий рост и совсем не богатырские габариты. Нда! Если вступится, может с таким ломтем и не справиться. Правда в руке у него, не то дрын, не то толстая трость имеется.
Новый персонаж наметившегося действа, шагнул вперед. Носком сапога буцнул свечу стоящую как раз перед ним, и ею же сваливая еще одну, в противоположном углу комнаты. Своим поступком нарушая «выверенную» конструкцию.
— Я так понимаю, дядя колдовством решил заняться?
— Т-ты! Ты…
Скрипкин уже «оклемался» от страха, понял, что это вовсе не милиция повязала его «на горячем». С одним-то худым дрищём он справиться сможет, как справился с младшим Каретниковым. Уже сам нарушая расстановку свечей на пентаграмме, с непонятно как вдруг появившимся в руке ножом, диким кабаном метнулся на незнакомца. Парень явно дураком не был. Отступил в темноту и Михаил смог лишь распознать звук пары ударов за стеной. Судя по звуку, парнишка работал жестко, можно сказать бил от души. Громкое падение без крика боли, даже без всхлипа, на замусоренный пол чего-то тяжелого, довершили дело.
От прошедших разборок в комнате явно потемнело. Помещение освещали всего лишь три горевших свечки. Неизвестный спаситель, войдя в него, приставив орудие победы к стенке, первым делом расшатав, вытащил кляп изо рта страдальца.
— Ну, ты как?
— Н-нормально… — ответил Каретников. — З-замерз!
— Это ничего, поправимо.
— Вовремя ты появился.
Освобожденный от пут Каретников смог наконец-то одеться, в то время как его спаситель заволок в комнату связанного маньяка. Покидать место событий никто не торопился.
— Меня Михаилом зовут.
— Антон. — Представился парень.
— Как ты здесь оказался?
Михаил выглянул в черноту оконного проема. Не далеко же Скрипкин увез его. Это выходит, они пустырь по периметру объехали. Огни проспекта отсюда отчетливо выделяли кинотеатр «Шахтер», широкий проезд на главную магистраль и угол магазина «Буратино». Но даже не это подняло настроение, кругом было все белым бело, и в свете звезд и ночного светила, кристалликами искрилось по снежной целине. Красиво! За спиной расслышал слова парня.
— Если скажу, что случайно, поверишь?
— Ну… не очень.
— Правильно.
— Тогда объясни.
— Можно. Для тебя секретов в этом нет. Присядь вот сюда.
Указал на колченогий табурет, одной из своих сторон упертый в стену, а потому и стоявший устойчиво. Сам встал напротив, выставив перед собой трость с которой заявился на ночное «рандеву». Интересная вещица. Действительно необычная трость, можно сказать своеобразное оружие. Отполированное дерево коричневого цвета, с набалдашником в виде оскаленной морды волка на отростке корней пня.