Лабиринт. Войти в ту же реку

Забусов Александр

Антону Волоховикову этим летом минуло восемнадцать лет. С возраста, когда мальчик в семье мог адекватно воспринимать информацию предназначенную не для посторонних ушей, он стал причастен к семейной тайне. Тайне, которую род пронес через сотни лет. В пятнадцать, прошел первую ступень посвящения, что соответствовало возможности обоюдного общения с природой, растениями и животными. Многое в изменившейся жизни перестало быть сказкой. Слабенький волхв, способный разогнать тучи на небе или ускорить рост растения, на расстоянии ощутить смертоносное или животворящее место силы, продолжил учебу. Кто не знает, не сможет понять, каково оно, в советской стране быть отличным от других,

а при этом, сжав все чувства и помыслы в кулак, притворяться рядовым гражданином. Но это лирика! К возрасту своего совершеннолетия, Антон полностью «оперился». Как сказал его наставник и по совместительству родной дед, с неба звезд он не хватает, но в работу пустить, годится. Да, годится. Все дело в том, что Волоховниковы не просто «ведающие», коих от всех невзгод смогла сохранить земля русская, они составляют один из родов корректоров реальности. Проще сказать — прямые потомки Бусовых волхвов. А родов таких, всего пять и осталось, Ночь Сварога взяла свою скорбную жатву. Помимо многих своих обязанностей, одну составляет пригляд за «перевертышами» — потомками семидесяти ярых бойцов князя Белояра. Те бояре, все как один полегли на бранном поле в незапамятные времена, получив от Буса Белояра необычный дар. Пригляд, по традиции осуществляют самые молодые мужчины в роду. Весной в Армию, а посему патриарх рода, дед Василий, отправил молодого проехаться по своим подопечным. Проехался, на свою голову!

На первый взгляд люди, как люди. Советские люди. Живут обычной жизнью. Трудятся, детей рожают, растят их, от других не отстают, но и вперед не высовываются. Антон уж и домой возвращаться вознамерился, на колеса своего «железного коня» намотал не меньше четырех тысяч километров. Да, только в последнем месте своей «командировки», «организм» неладное просемафорил. Биологические настройки словно взбесились, даже голова заболела. В роду Каретниковых происходило что-то непонятное, по ощущениям вмешательство извне в ауру всей семьи. Чем ближе он приближался к их дому, тем сильней его самого корежило изнутри. Это почему так?

Решил не соваться нахрапом, понаблюдать со стороны. Когда увидал, как машина «Скорой медицинской помощи» увозит от искомых ворот пациента, собрался наведаться к подопечным. Тем более старик Каретников знает о миссии ведающих все, что «боярину» положено знать.

Только лишь в сумерках «отлепился» от соседнего забора, осуществляя реализацию своих намерений, как ощутил движение «маркера настройки». Молодой парнишка быстрым шагом покинул место проживания подопечной семьи. Догнать, спросить? За таким не угонишься. Проще пока понаблюдать.

Ява завелась с полтыка. Вырулив, не форсируя скорость, сопровождал пацана. Мог бы и не поддерживать визуальный контакт, односторонняя биологическая связь между ними работала вполне нормально. «Перевертыш» под полным контролем. В пятистах метрах от освещенной громады кинотеатра, парнишку подобрала легковая машина. «Жигуль» сорвавшись с места, ходко соскочил с асфальта и огибая пустырь, рванул к далеким двухэтажкам, по темным стенам которых, можно было понять, что они не жилые. «Ява» плюхаясь по лужам, резиной колес разбрызгивая в стороны потоки грязи, понеслась следом.

С подопечным он был связан невидимой энергетической пуповиной и момент ментального нападения ощутил в полной мере. Большую часть «удара» принял на себя. Само нападение провели столь неожиданно, что перед глазами все померкло и в какую-то долю секунды с мотоцикла он сверзся в мокрую траву. Вот уж действительно, век живи, век учись! Чего он не подумал «закрыться»? Ведь что-то подобное не сложно было предположить. Нет! Все-таки прав дед! Звезд с неба

он не хватает.

Запустил систему восстановления биополя, тем самым помогая восстановиться и парню. Слова привычно складывались в мантру заговора, вбитого в мозг с молодых ногтей. Чувствовал, столкнулся с кем-то страшным и в своем роде сильным, с кем никогда не имел дел. Поможет ли?

— Ой, ты Свет, Белсвет, коего краше нет. Ты по небу Дажьбогово коло красно солнышко прокати, от, онука Дажьбожего Вторуши, напрасну гибель отведи: во доме, во поле, во стезе-дороге, во морской глубине, во речной быстроте, на горной высоте бысть ему здраву по твоей, Дажьбоже, доброте. Завяжи, закажи, Велесе, колдуну и колдунье, ведуну и ведунье, чернецу и чернице, упырю и упырице на Вторушу зла не мыслить! От красной девицы, от черной вдовицы, от русоволосого и черноволосого, от рыжего, от косого, от одноглазого и разноглазого и от всякой нежити! Гой!

Отваживая «нечистого», назвался своим вторым именем, которым пользовались лишь в исключительных случаях. Медленно, неохотно, но отпускало. Еще хорошо, что людей поблизости никого, оно и понятно, ночь свое берет. Кому охота без большой надобности через «медвежий угол» ходить? Запросто на неприятность нарваться можно. Указом Леонида Ильича в Донбасс сорок тысяч уголовного люда по амнистии выпустили.

Отлежался. Не сказать, что хорошо, но все же полегчало. Пора парня выручать.

…Успел вовремя. Добрый у деда посох, когда ним мужика по лбу треснул, не думал, что выдержит. Подопечного освободил, захватчика связал, вот тут и пошли непонятки. Казалось парнишка еще совсем молоденький, должен крови бояться, а он шею взрослому мужчине свернул как цыпленку и не поморщился. Да и потом повел себя, так, что можно было усомниться в адекватности поведения. Когда подъехали к воротам уже знакомого двора, пригласил в дом. А, что? Ночевать-то где-то нужно. Почему не погостить, раз приглашают?

Вкатив мотоцикл во двор, в дом пробирались как в тыл врага, стараясь никого не потревожить. Куда там? Оба попали пред ясные очи деда и бабки. Антон грязный, как черт из варочного цеха, Михаил побитый, как пес подзаборный. Во многих местах в запекшейся крови и синяках на теле. Охи и причитания бабули, пресек дед, указав положенное место встречающей хозяйке.

— Живы! Чего тебе еще нужно? А синяки сойдут, и следов не останется.

— Ну, как же…

— Бабуль, это мы с мотоцикла навернулись.

Дед из-под седых бровей, сверкнул хитрым взглядом. Распорядился:

— Живо мыться! А ты, старая, стол накрой.

— Дедунь, поздно уже. Нам бы…

— Живо… и за стол.

…Утром проснувшись, после сытного бабулиного завтрака расположились в комнате Михаила. На учебу Каретников не пошел. Мать еще ночью отзвонилась, сообщив о том, что отцу вырезали аппендицит, что все у него хорошо, и прямо из больницы отправилась на работу, так что возмущаться и подгонять было некому. Дед бочком просунулся в комнату и со словами…

— Я тут в стороночке посижу, мешать не буду.

…прикинулся ветошью, перестал отсвечивать. А, что? От старого тайн у Михаила почти нет.

Было видно, что Антону не терпится поговорить. Ну, давай, задавай вопросы! Юный корректор не заставил себя ждать.

— А я ведь думал, что ты еще… ну, не это…

— Ага! По первому кругу чалюсь!

— Да. Понимаешь, у каждого своя стезя. Я при желании могу оказаться в прошлом. Могу подкорректировать настоящее… Правда, пока этого еще не делал. Вот только будущее для нас табу. Пройти туда невозможно. Среди нас только «вещие» про него знают, но редко когда говорят о нем… Расскажи о себе, о том, что будет.