Лабиринты чести. Антология

Бакланова Наталья

– Ты опять что-то раскопал?– уже спокойно спросил Павел. – Эксперты, как и нормальные люди уже готовятся ко сну. Да в чем собственно дело?

– Не хочу бежать в конце паровоза – буркнул Матвей и продолжил. – Мы в этом деле плетемся как старые клячи. Вот почему преступники везде нас опережают.

– Не скажи.– Перебил Павел. – А орден то мы нашли.

– Ни хрена бы мы ничего не нашли, если бы не провели дополнительный осмотр квартиры. Нам еще очень повезло, что преступник испугался собаки. Да, именно собаки. Он мог спокойно убить соседа, вышедшего на лестничную клетку, затащить тело в квартиру и спокойно искать, то, что ему нужно. А собака – это шум и лай. Сразу бы проснулись и другие жильцы. А это в планы преступника не входило. А то, что они будут действовать жестко или даже жестоко мы с тобой убедились. Так ты рассматривал орден? – спросил Матвей.

– Увы, нет. – Как-то обреченно ответил Павел.

– Мы с собой двое старых никчемных пенсионеров. Один

в погонах полковника, другой – горе сыщик с престарелыми амбициями. Нужно было на месте тщательно самим произвести осмотр ордена. А мы это доверили другим. От радости найденного ордена, у нас произошло помутнение в рассудке. И лавры от успеха мы уже примеряли на свои седые головы. – Эмоционально закончил Матвей.

– Я же лысый. – Возразил Павел.

– Ну да. И очень тщеславный.– Уже спокойно и находящийся в других размышлениях, буркнул Матвей. – Звони экспертам!

– Слушаюсь и повинуюсь. – Уже с долей сарказма ответил Павел.

Павел перезвонил через час и довольным голосом начал:

– Эксперты не получали постановление о назначении экспертизы по данному ордену. Да и ее проведение в наших условиях ОВД невозможно. Однако младший следователь Хрипкова очень подробно осмотрела орден и в протоколе осмотра места происшествия запасала. Цитирую: «Объектом осмотра является металлический знак похожий на орден. В центре ордена помещён круглый знак, покрытый белой эмалью, на котором изображены золотые или позолоченные серп и молот, обрамлённый золотым или позолоченным лавровым венком. Под круглым знаком помещены три луча перевёрнутой красной звезды, под которой перекрещиваются, молот, плуг, штык и красное знамя с надписью – Пролетарии всех стран, соединяйтесь. Снаружи орден обвит золотым или позолоченным лавровым венком, на котором помещена красная лента с надписью – СССР. Знак или орден Красного Знамени сделан из металла похожего на серебро. Высота знака – 40 мм, ширина – 36,3 мм. На обратной стороне имеется выбитая цифра 5.

Матвей прервал пересказ Павла и сказал:

– Срочно включи Хрипкову в состав группы по расследованию этих преступлений и повысь ее в должности до следователя. Объедини в одно, все дела, связанные с первым.

– Я и не понял. Ты получил ответ на вопрос, который из нас сделал старыми клячами?– спросил Павел.

– Да мой друг. Спасибо твоим подчиненным. Испытываю гордость за некоторое наше поколение. Оказывается еще не все потеряно. Вот тебе пример специалиста знающего свое дело!– торжественно закончил Матвей.

Закончив разговор, Матвей заключил: – Что и требовалось доказать!

Матвей, лежа на диване, стал перелистывать альбом в поисках фотографий генерала с орденами и медалями. Перед его глазами пролетали лица из прошлого. Красивые, молодые и старые. Веселые и печальные, суровые и нежные.

«А ведь у моих предков, похожая история» – подумал он, и уснул, даже не раздевшись.

Матвей проснулся рано утром от чувства голода. Хорошо покушать он любил, но в последнее время не чувствовал большого аппетита. Скоро Рождество, вспомнил он, на празднование которого он обещал родным приехать. Однако ехать в тьму Тара кань у Матвея не было никакого желания. Так как дело принимало повышенные обороты, ему хотелось обогнать время и найти злодеев преступников. Пройдя на кухню и заглянув в раковину, Матвей понял, что чистой посуды, из которой он будет кушать, просто нет. Впопыхах собираясь уезжать после той стрельбы, посуда не помылась сама собой и мирно отдыхала в раковине мойки, издавав при этом неприятный запах. Тут он вспомнил хорошее русское наблюдение: «Женщина моет посуду после еды, а мужчина до еды». Матвей дисциплинированно вымыл сковороду, тарелку и свою чашку. Сделав яичницу с жареной колбасой и кофе, откушал. За тем, удовлетворенным собой, закурил, просматривая все свои записи за четыре тревожных дня. Он всегда вел дневник. И эти дни ни чем не отличались от предыдущих. За тем взял телефон, чтобы позвонить Павлу. На экране телефона он увидел непрочитанное сообщение от Павла, датированное сегодня в семь часов тридцать минут: «Жду на нашем месте в 15 часов». Матвей обратил свой взгляд на календарь, криво висящий на стене в кухне. Этот солнечный день выпал на воскресение, 5 января. Времени до встречи было предостаточно, и он решил заняться делами по хозяйству. Загрузив в посудомоечную машину всю грязную посуду, Матвей накрыл покрывалом диван и поправил злополучный календарь. На этом домашние дела закончились и Матвей с чувством выполненного долга, продолжил изучение фотоальбома. Перед ним опять стали пролетать события прошлого века. На одной из страниц он остановился и стал вглядываться в одну фотографию. На ней в камерной обстановке были запечатлены Федор Михайлович, в парадном мундире. Справа от него на стуле сидела молодая красивая женщина в роскошном белом платье. Слева – держа руку отца, стояла маленькая девочка в коротком платьице. «А вот и семейство Головиных» – подумал Матвей. Черты лица ребенка, напоминали ему Анну Федоровну, и Матвей с грустью вспомнил о ее настоящем положении: «Но где же

сейчас находятся ее родственники? Ведь они были уведомлены о происшедшем?». Матвей взял увеличительную лупу и склонился над изображением генерала. От его очей не ускользали никакие мелочи. Неожиданно он заметил очень странный орден на груди генерала. В середине ордена был барельеф Ленина с каким-то трактором внизу, но сам орден не был похож на орден Ленина. Матвей перевернул фотографию. Там было написано: «Ялта. Февраль 1945 год». Матвей встрепенулся и подумал: «Не уж-то это действие было запечатлено в то время, когда проходила Ялтинская конференция лидеров антигитлеровской коалиции? Крутой генерал! Но почему уже через два года его расстреляли?».

Матвей ринулся к компьютеру сына. Открыв описание ордена Ленина и им награжденным, он увидел фамилию Головина Федора Михайловича, награжденного 27 июля 1931 года. В списке награжденных орденом он был под номером 8. Оказалось, что эта была первая версия ордена. После 1932 года орден Ленина уже выглядел, как сейчас. Матвея прошил ледяной пот, и он прокричал: «Это как же было возможно, расстрелять такого человека, который всю свою жизнь отдал на служение Родине. Который не покинул страну в ее тяжелое время, а совершал подвиги оцененные государством и имевший ее первые высшие награды? Да еще и к тому, что он не был реабилитирован». Матвей хоть и не был человеком особо трогательным, но разрыдался как ребенок.

Что бы прийти в себя Матвей оделся и вышел из дома прогуляться по участку и заодно почистить снег. Открыв калитку, он сразу заприметил в метрах тридцати, легковой автомобиль с работающим двигателем. Люди, сидевшие в машине, так же увидели Матвея и, отвернувшись от него, начали смеяться. «А вот и моя охрана»– подумал Матвей. «Перестраховщик ты Павел, перестраховщик!».

Матвей закончил уборку территории от снега, который вновь повалил на его непокрытую голову.

Собравшись на встречу, Матвей вызвал такси и прихватил с собой фотоальбом семейства Головиных, положив его свой вместительный портфель.

На этот раз Павла в бильярдной не оказалось, но стол был забронирован и на банкетном столике уже были приготовлены яства и хорошее красное «Бордо». Павел любил шиковать, не осознавая, что иногда это бывало с перебором. Матвей налил из бутылки в бокал вина и начал рассматривать картинки, развешенные по всему помещению бильярдной. Картинки были на многочисленные тематики. Человек, который их водрузил, явно не имел ни какого представления о живописи, хотя в остальном все Матвея устраивало. Вежливый персонал, чистые ухоженные бильярдные столы. Чистота в зале и что главное, разрешение на курение. В последнее время с этой борьбой против курения наше государство уже захлебывалось от запретов. Порой доходит до маразма это рвение сделать страну не курящей. Так, где же все это было в семидесятых, восьмидесятых годах, когда все это не запрещалось так рьяно. И что делать тому поколению, которое уже не может завязать с привычкой, ставшей слабо-наркотическим заболеванием? Он не оправдывал курение, но жалел слабохарактерность курильщиков. Таким же слабохарактерным считал он и себя. Однако бросить эту пагубную привычку он не мог, да и не хотел.

Матвей знал, что Павел именно задерживается, а не опаздывает. Занимаемая Павлом должность, не имеет выходных дней, и Матвей пригубил из бокала, прекрасный нектар изумительного вина.

Из-за закрытых дверей послышался голос Павла. Он громко распекал, кого-то по телефону. Дверь открылась и Павел просто «влетел» в бильярдную.

– Извини, дружище, дела. – Быстро сказал Павел, уже снимая с себя дубленку и повесив на вешалку свою норковую шапку. – Можно сказать делища! – продолжил он. За тем подойдя к сервированному столику, налил им обоим вина, и с тостом «Будем», осушил бокал.

– Прекрасный букет.– Указывая на бутылку, с выдохом сказал Павел. – Наши виноделы так делать не умеют! – уже относительно спокойно закончил он.

– Что у тебя? Не тяни ты резину. Докладывай. – Спросил Матвей.

– Так. По женщине переодетой медсестрой. Просмотренные нашими спецами кадры видеонаблюдения в больнице, привели к следующим выводам. Женщина зашла в больницу через отделение приемного покоя, сильно прихрамывая. Охранник решил, что она больна и идет на прием. Пропустил ее, к ней даже не обращаясь. Лицо женщины было замотано пуховым платком, и охранник посчитал, что и там у нее повреждения. Далее она прошла все приемное отделение, поднялась на второй этаж, где за выступающим углом, скинула с себя серое драповое пальто, с воротником похожего на каракуль, и уже в медицинской маске и белом халате, направилась в отделение реанимации. В реанимации видеокамеры не работали. Через семь минут она тем же путем вернулась к оставленным вещам, одев их, тем же, но обратным маршрутом, вышла из больницы. Установленные на периметре улицы видеокамеры запечатлели ее, садящуюся в такси. Водитель такси, киргиз, внятных показаний не дал, но сообщил, что высадил пассажирку на конечной остановке, около молокозавода. Далее след женщины теряется, так как в том месте нет камер. Отпечатки пальцев рук, оставленные на медицинском оборудовании в палате потерпевшей, принадлежат медработникам.