Лабиринты тьмы
Шрифт:
— Милая, все будет хорошо, — прошептал он ей на ухо.
Шаги за дверью заставили Дрэгона сильнее сжать в руках меч. В открывшуюся дверь вбежали Диаз и Аэрон, взлохмаченные, в порванной одежде и крови. Чуть позже к ним присоединились Дарэн и Хок. Их глаза метнулись в сторону лежащего Повелителя.
— Он мертв? — холодно спросил Диаз.
— Нет. Пока нет, — уточнил Дрэгон, — думаю, сейчас я это исправлю.
Уступив место рядом с Анной подскочившему к ней Диазу, он встал над Тирэном.
— Дрэгон! — легкий, почти неслышный шепот заставил
— Не. Убивай. Его! Пожалуйста!
XVIII
Квазар
Я лежала на дне Йог-сотхотха, пытаясь взглядом поймать то и дело разбегающиеся узоры света. Здесь, внутри врат время текло незаметно, подчиняясь иным законам. Постепенно набирая силу, я никак не могла понять — как мне могло прийти в голову вызвать Тирэна на откровенный разговор? Его странное поведение уже давно перестало меня удивлять, наверное, я просто воспринимала его как некую стихию, от которой невозможно скрыться, но которую есть шанс пережить.
Теперь все было по другому — мы поменялись местами, и это он, а не я сидит в подвале отвоеванного замка. Доставило ли мне это радость? Нет, не думаю. На какое-то мгновение я почувствовала облегчение и свободу, но толком осознать ничего не успела, увлекаемая Дрэгоном в открытые врата. Вот только я не могла понять — для чего Тирэн пытался меня убить, когда Слуги Тьмы были совсем близко?
— Не понимаю! Я так много не могу понять, — произнося вслух слова я ни к кому конкретно не обращалась, — мы что-то упустили. Я что-то упустила. Головоломка никак не хотела складываться, и я терялась в догадках, зная, что каждый прожитый день неумолимо приближает катастрофу.
У меня было такое чувство, что я погружаюсь в вязкий тягучий туман, теряя зрение, слух и способность мыслить. Что-то внутри меня стремилось вырваться на свободу, съедая меня изнутри. Чей голос я слышу у себя в голове? Чьи сны вижу каждую ночь? Кто играет моим разумом, пытаясь подчинить своей воле?
Каждый раз видя ее, сердце пронзает сладкая боль — никогда еще он не испытывал ничего подобного. Золото волос, глаза цвета янтаря, хрупкость и очарование никшар — волшебных существ, по преданию когда-то населявших мир Эдара. Он, ратник из клана Заката
— Полезная вещица, — саркастично заметил Тирэн стоящему у двери Владыке. Широкие браслеты сковывали его запястья, цепь, вмурованная в стену, разводила руки в стороны. На шее Повелителя красовался ошейник, поблескивающий зеленоватым светом.
— Пришлось позаимствовать на Тэрранусе, — кратко пояснил Дрэгон, подходя ближе.
— Было глупо оставлять мне жизнь, — Тирэн оперся спиной о стену.
— Это легко исправить, — заметил Дрэгон, — но одной смерти для тебя будет мало.
От улыбки лицо Тирэна скривилось в жуткую гримасу:
— Какой пыл! Твоя ненависть пожирает тебя изнутри. Еще бы — у Владыки забрали любимую нарину.
— Не смей говорить о ней! — мрачно выдавил Дрэгон.
— А почему нет? — наиграно удивился Повелитель, — она моя лаэр-кони, и все, что касается нас, не твое дело.
— Она моя нарина и мать моего ребенка, — отчеканил Владыка.
— Как интересно, что ты об этом заговорил, — Тирэн не сводил глаз с Владыки, — этот ребенок мог спутать мои планы. Пришлось подкорректировать изначальный вариант.
— Подонок!
— Возможно, — легко согласился Повелитель, — но единственное, что отличает меня от тебя — я это признаю, и не прячусь за лживые фразы и чувства. Я ее захотел и получил, не рассказывая сказочку о большой и чистой любви.
— Да что ты знаешь о любви?
— Уж побольше твоего — хохотнул Тирэн, — девочке понравилось.
Взмах ладони, и на руках Повелителя вздулись волдыри от ожогов. Дрэгон безучастно наблюдал, как Тирэн изо всех сил пытается усмирить боль.
— Любишь делать больно другим, — через несколько минут поинтересовался пленник. Его голос звучал глухо, но спокойно.
— Ну мы ведь так похожи, — заметил Владыка, — хотя в отличие от тебя, насилие любовью не считаю.
— Как сказать, — ожоги на руках Тирэна стали медленно заживать. Ошейник преграждал доступ к силе, но не мешал телу излечивать себя.
Когти на пальцах Дрэгона погрузились в грудь пленника, сдавив сердце. Услышав, как враг едва слышно выдохнул, Владыка слегка ослабил хватку.
— А теперь послушай внимательно, — прошипел он, — для меня Анна дороже всего, что только можно представить. Что бы между вами не произошло там, на Даринии, платить за это будешь только ты.
— Не думал, что ты настолько глуп, — совершенно не обращая внимание на разверзнувшуюся рану в груди, Повелитель смотрел на Владыку. На мгновение на его лице проскользнула гримаса боли.
— Не пытайся меня напугать или вызвать раскаяние. Она моя, и никто этого не сможет изменить.
— Я постараюсь это исправить, — Дрэгон резко выдернул руку из груди врага, — разорвать вашу связь — вопрос времени и Анна навсегда избавится от призраков прошлого.
— Вот только почаще задавай себе вопрос — что заставило ее просить тебя сохранить мне жизнь.