ЛабиринтыСборник фантастических произведений
Шрифт:
А главное, я был здесь, в этих лабиринтах единственным живым существом. Я обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на пожилое, но приятное лицо Подземного человека. Каково же было моё удивление, когда я не увидел его на земле, где момент тому назад он лежал. Это ужасно встревожило и поразило до самых глубин всю мою сущность. Я всё больше ощущал бессилие, словно оказался в неведомых путах.
Поражённый новой тайной, я искал своего проводника и поднял вверх фонарь, осматривая подвал. Но тела нигде не было. Зато я заметил, что помещение, в котором я нахожусь, имеет треугольную форму, и треугольник, сужаясь, сходился вверху высоким сводом. Мне вспомнилось описание словенского храма в Ретре, который представлял трёхгранную фигуру, как и поселение при храме, которое было с трёх сторон огорожено, а с каждой стороны по трое ворот: на восток, юг и север.
Вспомнилась также дискуссия в молодёжном кругу. Один уважаемый
Но скоро мысли вернулись к моему незавидному положению в этих склепах. И только я принял решение вернуться назад той же дорогой, как вдруг что-то скрипнуло за спиной. Вздрогнув, я обернулся и увидел раздвинутую стену и между двух её половин, на фоне непроглядно-чёрной тьмы прохода… человеческую фигуру в белой одежде и с белым митроподобным клобуком на голове. Я застыл на месте и уверен был, что это галлюцинация. А тем временем белая фигура начала ко мне приближаться. Глядя расширенными глазами на неё, я с немалым удивлением распознал облик Ивана Ивановича. Первым моим движением было выразить свою радость и поделиться пережитыми тревогами, но он, словно понял мою мысль, торжественным поднятием руки сдержал мой порыв, говоря:
— Не нарушай почтительности места этого словами суетными. Иди за мной!..
И мы молча скрылись в проходе, из которого вышел Иван Иванович. Он шёл впереди, а я за ним. Тут я разглядел, что белое его облачение было в форме длинной широкой рубашки с широкой пурпурной каймой на подоле и рукавах. Клобук был также подбит снизу, на отворотах козырька, пурпуровой тканью. Мы шли размеренным, ровным шагом, по причудливо изогнутому широкому проходу, на стенах которого были потускневшие от времени изображения и какие-то надписи, обрамлённые орнаментами. Брусчатка была сложена из четырёхгранных каменных плит. Так в молчании прошли мы не менее двухсот шагов, и оказались перед глухой стеной, которой заканчивался проход.
Иван Иванович поднял руку вверх и тростью, на которую опирался, сильно нажал на вправленную в свод розетку над крюком. Глухая стена, перед которой мы стояли, дрогнула и начала опускаться вперёд. Перед нами открылся круглый зал, стены и потолок которого были покрыты рисунками, а пол мозаикой. Зал был совсем пустой, только с правой стороны, около стены стояли три каменных сидения.
— Вот здесь, на этих стенах, — начал Иван Иванович, — изображена суть нашей старой веры, которая опиралась на тройственность всего сущего. Сверху — силы небесные, в середине — жители земли с их заботами, внизу — загробный мир с его правителями и обитателями. Каждый из этих миров, по древнему веданию, распадался в свою очередь на три составляющие сущности. Все религиозные системы, от начала существования в человечестве философской мысли, признавали эту троичность вещей.
Халдейско-вавилонские жрецы, которые за много тысячелетий до нас слыли лучшими в мире астрономами, лучшими также знатоками математики, без которой невозможна астрономия, они были, возможно, первыми носителями знаний людских. И они в своей Троице почитали Богов Ану, Эа и Бела. Ану — это властелин звёздного неба, первородный, старейший, отец Богов. Эа — мудрейший, лучший из Богов, первосвятитель и учитель всем смертным. Бела — сын Эа, который вывел землю из тьмы и хаоса, отделил друг от друга все сущности и энергии, из которых сложился смертный мир, каким мы его сейчас знаем.
В Индии Троицу составляют Брама, Вишну, Шива. Функции особ этой Троицы, те же самые, что и у халдейцев. Не чуждо было и греческой мысли понимание троичности силы, управляющей миром, чем главным образом интересовалась школа платоников, от которых догму Троицы позаимствовало христианство.
Иван Иванович поднял руку вверх, указывая на рисунок, и сказал:
— Посередине свода мы видим три ипостаси словенской, а лучше сказать — дако-гетской Троицы. Первый из них Наивеликий (Optimus), Отец Богов, не имеющий имени. Имена, дарованные ему разными народами: Баг, Бог, Дэос, Дзевае, Гот, Элохим, Аллах-Адонай — это все его прилагательные, как и наше Наивеликий, ибо имя его нельзя произнести. Честь его в нашем народе уходит в очень глубокую древность. Можно сказать, что большинство греческих мифов тесно связано с нашими пращурами гетами, с которыми на берегах Дуная греки встретились и взаимно делились тайнами ведами.
Даже эти наши места были известны грекам в то время, когда создавались их первые мифы. Это понятно из текстов Гомера и других поэтов старой Греции, особенно же из рассказов про Аполлона и сына его Фаэтона, которые сохранились в изложении Вергилия. Можно вспомнить и мифы о Прометее, Орфее, Эскулапе и другие.
1
От издательства. Мы поручили сотрудникам нашего издательства проверить данные о Зямельчице, и получили такую справку: «Сказано о Зямельчице немало у многих древних писателей: Herodotus IV, 93, 94; Arian expedit Aleksandri lib I; Hellanikus (etymolog. magn. voce; Pomp. Mela II, 2; Strabon VII, 2977). О словенском народе (…) говорится, что это очень мужественный и справедливый народ; они верят, что после смерти идут к своему Богу Zamolxisa, который почитается той же сущностью, что и Gebeleisis (Herodot).
Некоторые греки утверждали, что Zamolxis — Зямельчиц был учеником Пифагора и пифагорейскую науку о загробной жизни распространил между своих единоплеменников — гетов (Strabon). Но это, безусловно, ошибочно, ибо Зямельчиц жил намного раньше Пифагора, не менее чем на сто или сто пятьдесят лет раньше. Ошибочно также утверждение Геродота, что у гетов Gebeleisis (Наивеликий — Optimus) был той же сущностью, что и Зямельчиц, который расширял науку о единой первопричине, а значит, был только обожествлённым человеком.
Из новейших писателей о Зямельчице (Zamolxis) писали: de Brosse i d’Anville в m'emoires de l'acad. des inscript. T. XXXV et XXV и Ernest Gotfried Grodeck в рассуждениях, de immortalitatis quam Getis persuasisse dicitur Zamolxo ratione, a также его: Graecorum de Zamolxide fabule».
2
От издательства. Из текстов Меандра (323 г. до н. э.) известно, что Зямельчиц расширял науку очень похожую, в общих чертах, на буддизм, но выходящую из глубины мысли дако-гетского племени.
Другая сущность словенской Троицы, аналогичная халдейско-вавилонскому Эа, индусскому Вишну — это Правечный Кон, который дал всему живому законы жизни, назначил кон, долю и обозначил конец, кончину [3] . Как и все Боги, Правечный Кон имел много разных эпитетов, которые непосвященными принимались иногда за его собственные имена. К таким его именам относятся: Прова, Право, Тур.
В одной старинной саксонской хронике имеются рисунки словенских Богов времён христианизации словен, между ними — рисунок идола с подписью «Prouo». Этот рисунок показывает, насколько христианские апостолы того времени были проникнуты мозаизмом и вавилонскими харубами и шайтанами, и как мало знали о том, что уничтожали. Ибо Кон-Пров-Тур не имел идолов: ему посвящались заветные дубы и рощи. В такие места, огороженные и с двумя противоположными воротами, сходились в определённые дни старейшины народа и справляли суды. Под защитой священных лесов мог находиться тот, кого преследовали, и никто не смел его тронуть. Право и Правда не могут основываться на преобладании физической силы, тем более на насилии.
3
Kronos (греч.) — время. Кон — круг, коло, круг годовой. А в немецком Gott — год.
Третья сущность словенской Троицы соответствует вавилонскому Белу и индусскому Шиве — это Ситиврат, Сива. Халдейцы считали Бела Богом преисподней, царства вечной тьмы, дома, «в который все входят, но откуда никто не выходит». Индусы Шиву называют мстителем. Интересно при этом отметить одну особенность, это то, что индусы воздавали честь Шиве — Ишваре в местности Рудра, а словене Ситиврату в Ретре.
И если бы мы не знали о том, что дако-гетские мифы через греков доходили до Вавилонии и Египта, а также и до Индии, то можно было бы удивляться странным совпадениям в созвучиях.
В санскрите есть эпитет, данный Шиве — Хари, который очень сходен с нашим Ярь, Ярило, Яровит. Символом Ситиврата (жизневорота) — Ярилы был неугасимый огонь — Живец, Жинч, Знич (исчезающий, знікаць — исчезать, знічка — падающая звезда), его вечные алтари были всюду, куда проникала словенская вера. Летописи упоминают о таких вечных огнях в Вильно, Великом Новгороде и у западных словен, и в Поморье. Все первоначальные христианские святыни, посвящённые пророку Илии, были построены на местах вечного огня. Христианский Илия заместил изначального Ярилу. Такие церкви были в Минске, Витебске, Смоленске, Полоцке и других городах.