Ламбрант-некромант
Шрифт:
— Мда, и семейку попа из Елмонской церкви тоже пришили твои люди, потому что те увлекались сатанизмом? — напомнил Аделард. — Я лично видел, как они требовали отдать им мощи Святого Реазарха, а потом застрелили их. Так что не надо гнать про какие-то души и борьбу с сатанизмом. Ты тупо хотела срубить бабла с этой реликвии!
Адвокатесса вдруг расхохоталась. То ли у неё сдали нервы, то ли двое студентов и в самом деле несли какую-то ахинею. Она сидела на траве и издевательски смеялась во весь голос.
— Ой, ребятушки, — мотала
— Слышь, по ходу, она того, заглючила, — шёпотом сказала Женя, склонившись к Аделарду. — Может, скормить её моим товарищам-мертвецам? А то болтает всякий бред…
— Нет, я хочу понять, — отверг её предложение Борисов и пнул хохочущую даму по сапогу. — Значит, поп из церкви сатанист, я сатанист и родители мои тоже, да? А флейта-то тебе на хрена понадобилась? Это же тоже сатанинская вещь, вообще бесовская. Что ты с ней собиралась делать? Убить кого-то или просто поиграть?
— Эх, какие же вы все глупые, — прогундела Белла Денисовна. — Ты вот мне для чего все эти вопросы задаёшь?.. А, я поняла, это такой способ поглумиться, да? Или ждём кого-то к нашему суаре?.. Павлов-то где? Не будет Павлова, что ли? Я же для него эту свистелку искала, слышала, что только ею можно прикончить лю-ци-фе-ри-та…
Познания Кислицыной о бесовском мире поначалу удивили Аделарда. Откуда обычная смертная знает такие подробности о мощах Святого Реазарха, а уж тем более о люциферитах? Однако не меньший интерес вызвало то, как она связана с Ламбрантом?
— Тебе-то зачем убивать люциферитов? — остановил бес её словесный поток. — Решила примазаться к экзархату?
— Глупый-глупый мальчик, — повторяла Белла Денисовна. — Лучше бы ты и не оживал. Тогда бы я успела добить всех, кто угробил мою доченьку.
От такого признания Борисова осенило. Ведь троица душегубов пожаловали в его дом буквально после того, как он встретился с этой сумасшедшей. А тогда Аделард разговаривал с преподавательницей о сатанистах. О тех самых, которые сожгли себя в церкви Равноапостольного Дмитрия Каримского больше года назад. Да и сама Кислицына заявила в тот вечер, что представляла интересы пострадавшей стороны. Значит, сектанты сожгли её дочь?..
— Павлов что, тоже был в той церкви? — продолжил допрос бес.
— Все вы там были, психопаты чёртовы! — безапелляционно заявила адвокатесса. — Устроили шабаш с моим несчастным ребёнком, а Павлов взял и сжёг своих же. И не надо делать вид, что ты не в курсе. Ты же везде ходил с этим уродом. Он и ко мне тебя подослал, забыл, что ли?!
— И поэтому ты решила казнить всю мою семью? — напрягся Аделард, покрепче сжав топор. — Из-за того, к чему я не имею никакого
— Ай, да я ничего не решила вообще, — отмахнулась Белла Денисовна. — Я не просила убивать. Только сказала, чтобы припугнули тебя как следует, чтобы больше не появлялся с глупыми вопросами у меня в офисе. А там уж выяснилось, что твою машину видели у Елмонской церкви. Ну и мой маленький боевой отряд решил, что пропавшие мощи могут быть у тебя.
Борисов хотел уже стукнуть пленницу трофейным оружием, но Женя придержала его за руку.
— Она же сказала, что не приказывала убивать, — прошептала девушка и посмотрела на преподавательницу, вновь показав ей флейту. — Зачем Вам это? Что Вы хотели с этим делать?
— Подудеть, — скривив губы, саркастично произнесла Кислицына.
— Или использовать это против люциферита? — догадался Аделард, хотя художница его и не поняла.
— А ты любезно спрятал её для своего хозяина, — парировала адвокатесса. — Так что все вы замешаны, все причастны к гибели моей малышки. А ведь она была хорошей девочкой, отлично училась, ходила в церковь, помогала бабушке на даче в Гординском. А когда убили её парня ваши же дружки-сатанисты, она вообще хотела уйти в монастырь. Да я не дала. Хотя вот лучше б она ушла в монастырь, тогда бы жива осталась…
От таких слов злость понемногу убавилась. Борисов чувствовал, как пульсируют его рожки, но желание прибить эту несчастную женщину сходило на нет. Конечно, она сама не участвовала в пытках над ним и в убийстве его ни в чём не повинных родителей. Однако ж это из-за неё в дом Падериных пожаловали трое головорезов. Ведь это же она направила их к своему студенту.
— За что? — вопрошала Кислицына, вытирая слёзы и потёкшую тушь. — Что она вам всем сделала? Только лишь за то, что была праведной христианкой? Это вас в ней привлекло, да?!
— Эх, Белла Денисовна, — вздохнула Женя. — Мы вообще здесь не при чём. Я вот впервые слышу о Вашей дочке. Думаю, и Боря тоже. Так же, скажи ей?
— Я не сатанист, — сказал Аделард, — и с Павловым не дружу. Наоборот, у нас с ним был конфликт.
— Ну-ну, — недоверчиво кивнула адвокатесса. — Знаем мы вашу братию, те ещё кадры…
— А Силантьев, — вспомнил вдруг бес. — Его, получается, тоже по твоей наводке повесили? Вместе с Брахауном…
— Что??? — вскричала Женя и негодующе уставилась на женщину. — Так это Вы с ним расправились?!
Кислицына тревожно посмотрела на девицу, которую теперь придерживал Борисов, чтобы та не ударила её. И реакцию художницы можно было понять, ведь с Кешой Брахауном она общалась лично. Не зря его труп сидел сейчас в её квартире, дожидаясь завершения новой картины.
— Я ж тебе говорила, рогатая башка, — обратилась Белла Денисовна к бывшему студенту. — На Силантьева у меня был другой план. Он мог стать идеальным свидетелем, чтобы засудить остальных сатанистов. Поэтому зачем мне его убивать?