Лана из Гатола
Шрифт:
– Пиэксус – крыса, сын крысы и внук крысы! – стал ругаться Птор Фак. Очень меткая характеристика.
– Что сделают с нами? – спросил я. – Есть ли у нас возможность бежать и спасти Лану?
– Пока ты прикован к дереву – никакой. Я на этой площади с момента своего пленения. Думаю, что они хотят использовать нас для своего развлечения, но подробностей не знаю. Смотри! – воскликнул он, расхохотавшись.
Я взглянул туда, куда он указывал, и увидел, как два человека волокли безжизненное тело по аллее.
– Это Мотус, – сказал Птор Фак. – Боюсь, что
– Ну что ж. Пусть будет так. Но бить незрячего – по меньшей мере подло. Девушка была возмущена. Она кажется очень доброй. Ее зовут Ройас.
– Имя дворянки, – заметил Птор Фак.
– Ты ее знаешь?
– Нет. Но по имени всегда можно определить дворянское происхождение. Причем члены королевской семьи имеют две согласные в начале имени.
– Значит, Мотус дворянин?
– Да. И в этом нет ничего хорошего для тебя.
– А как они делают себя невидимыми?
– Они изобрели пилюли, приняв которые утром, остаешься невидимым весь день. Инвакцы боятся нападения врагов, потому-то и скрываются так тщательно, хотя во всем этом есть некоторые неудобства и для них самих – они не видят друг друга.
– Каких врагов? Кандус сказал, что даже зеленые кочевники обходят стороной их город.
– В лесу расположен другой, враждебный им город – Онвак. Его жители также знают секрет невидимости и иногда совершают набеги на Инвак.
– Странная война, когда соперники не видят ни своих врагов, ни своих друзей.
– Да. Я думаю, что потери в таких сражениях невелики. Хотя иногда враждующие стороны захватывают пленников. В последний раз инвакцы захватили двух пленных, которые при ближайшем рассмотрении оказались своими. Во время боя они просто машут мечами во все стороны, так что под удар может попасть и друг и враг.
Пока Птор Фак говорил, я почувствовал, что чьи-то пальцы сняли кольцо с моей ноги. Я неожиданно оказался на свободе.
– Идем, раб, – приказал кто-то.
Затем меня взяли за руки и повели с площади. В освещенном проходе я увидел, что окружен тремя вооруженными воинами. Они повели меня по аллеям, минуя площади, на которых они неизменно растворялись в воздухе и я оставался один. Наконец стражники привели меня к большому строению, оказавшемуся дворцом, и ввели в просторный зал, в центре которого за столом сидело множество людей, а посередине – хмурый мужчина со злобным лицом.
Меня провели ближе к столу и в наступившей тишине сидящие люди стали рассматривать меня. Тот, кто сидел в центре, был роскошно одет. Его одежда сверкала от обилия украшений и драгоценностей. Эфес его меча был изготовлен из чистого золота и украшен редчайшими по красоте драгоценными камнями. Это и был Птантус, джеддак Инвака. Оглядев его угрюмую фигуру, я понял, что попал в плен к злейшему тирану.
V
Птантус смотрел на меня настолько пристально и грозно, что я понял, что он хочет запугать меня. Но на меня его угрожающий взгляд не произвел впечатления. Я нахально отвернулся от джеддака и со скучающим видом стал осматривать зал.
Он
– Раб! Смотри на меня!
– Пока ты ничего не говоришь. Когда ты начнешь со мной беседу, я буду смотреть на тебя. И не ори. Я не глухой.
Он повернулся к офицеру:
– Не приводи этого наглеца сюда, пока он не научится вести себя в присутствии джеддака.
– Я знаю, как вести себя в присутствии джеддака, – спокойно ответил я. – Я общался со многими великими джеддаками Барсума и относился к ним так, как они того действительно заслуживали. Если джеддак – человек благородный, я отношусь к нему с почтением и уважением, если же нет, то я реагирую на его присутствие соответственно.
Намек был ясен, и Птантус побагровел.
– Ну, хватит, – сказал он. – Ты причинил много хлопот моему сыну Пиэксусу, к тому же ударил моего дворянина, нанес ему увечье.
– Может быть, этот человек и имеет титул, – парировал я, – но он не дворянин. Он ударил меня, когда я не мог его видеть. Это равносильно тому, что ударить слепого.
– Он прав, – раздался женский голос. Я обернулся и увидел Ройас.
– Ты присутствовала при этом, Ройас? – спросил Птантус.
– Да. Мотус оскорбил меня, а этот человек вступился. Мотус пнул его ногой.
– Это так, Мотус? – обратился Птантус, оглядываясь на человека с забинтованным лицом.
– Я совершил то, чего заслуживал этот вонючий раб, – промычал Мотус. – Раб вел себя нагло.
– Я согласен с тобой, – заявил Птантус. – Он умрет, когда для этого наступит время. Но я вызвал его не для суда. Я джеддак и могу принимать решения без чьих-либо советов. Я вызвал его потому, что воины утверждают, будто он может прыгнуть на высоту в тридцать футов.
Я не мог не усмехнуться, так как умение прыгать однажды уже спасло мне жизнь.
– Чему ты улыбаешься? – потребовал ответа Птантус. – Что тут смешного? Давай прыгай, да поживее.
Я посмотрел на потолок. Всего футов пятнадцать от пола. Я обернулся. От двери меня отделяло двадцать футов, и все это пространство было заполнено людьми. Оттолкнувшись, я легко перепрыгнул через них и оказался возле двери. Я мог бы запереть створки с обратной стороны, запрыгнуть на крышу и сбежать, но здесь все еще оставалась Лана. Поэтому я прыгнул через ошалевшую от неожиданности толпу зевак и назад, заслужив аплодисменты и возгласы одобрения.
– Что ты еще умеешь делать? – спросил Птантус.
– Я могу проучить Мотуса, если мне вернут меч, – ответил я. – И результат будет не хуже, чем от кулака. Если он, конечно, осмелится выйти против меня.
Птантус засмеялся.
– Я думаю, что позволю тебе это сделать, когда ты надоешь мне. Мотус – лучший фехтовальщик Барсума. Он убьет тебя.
– Я буду рад предоставить ему такую возможность. Уверен, что не потеряю своей способности прыгать после поединка. Впрочем, если желаешь увидеть еще что-нибудь, кроме прыжков, прикажи привести сюда девушку, которую схватили сегодня в лесу. Я смогу показать тебе весьма занимательные вещи.