Ландскнехт. Проходная пешка

Штейн Алексей

Как раз, рассказывая это, Бэзо бережно снимал с лошади тот самый ящик. Хмыкнув про себя, я сложил в уме два и два и получил 'порядка десяти'. Дело ясное, что дело мутное. Одно радует - не мое это дело. Да только поскорее бы оказаться подалее отсюда. И отсюда в частности - и отсюда вообще. Так спокойнее станет.

Сложили привезенное в углу, аккуратно, вроде как 'товар лицом'. Цыган позвал кого-то - вышли трое - уже виденный нами старший, еще один - совсем седой старик, правда не сказать дряхлый, но все же старик, и молодой мужчина, внешне чем-то напоминавший одного героя-академика. Ол-Шемм стал при входе, а старик пошел прямо к привезенному добру, молодой же держался у него за плечом. Седой придирчиво осмотрел

винтовки и снаряжение, а бородач внимательно смотрел и слушал тихие комментарии. Судя по тому, что я услышал - старик проводил наглядное занятие по матчасти - не в плане как пользоваться и прочее - а как грамотно выбирать и дефектовать оружие. Завершив, старик обернулся и одобрительно кивнул. Потом настала очередь ящика - тут Бэзо, очень ненавязчиво, как наверное ему казалось, заслонил от меня всю картину - а я нарочито уставился в другую сторону, благо из маленькой дверки, скорее даже лаза в приямке, вынырнула молодая горянка. Надо сказать - весьма и весьма симпатичная. Вопреки моим ожиданиям - увидев чужаков, кутаться в тряпки и прикрывать лицо не стала - наверное, тут с этим проще. Стрельнула глазками с интересом, но тут же поспешила прочь по своим делам - все же наверняка и тут у горцев женщина знает свое место, и в мужское дело ни коим боком влезть не смеет. В общем, что там в ящике, я естественно не видел. И знать не знаю, ведать не ведаю. Оно мне не надо. А все догадки - вот пусть и остаются догадками. Случись чего - так врать чужим хорошо, когда не врешь.

Между тем старик снова обернулся и кивнул снова - мол, и тут все в порядке. Все это время нам не сказали ни слова - и если Бэзо прав - это хорошо. И действительно - Ол-Шемм сразу как-то подобрел, улыбнулся, и сказал:

– Гости, прошу к столу!

Горский стол для гостей - он везде и всегда изобилен, насколько позволяет ситуация. А мы, надо сказать, в общем-то, и проголодались. Сначала я еще подумывал, какие тут традиции, и как положено приступать к приему пищи и его вести, да потом плюнул. Молитву на местный лад севший во главе стола старик сотворил - стало быть, единоверные с остальными горцы, уже неплохо. Присутствовали кроме нас и встречавших еще двое - местная администрация, надо думать. Немолодые бородатые дядьки, степенные и спокойные.

А дальше разлили по чаркам алкоголь, да жахнули за встречу, без лишних предисловий. Я сдуру махнул чарку до дна, думал там вино. Оказался - коньяк. Или типа того. А коньяки я еще... ну, в той жизни - и то не любил. Да чего уж теперь. Выдохнул и бастурмой зажевал. Безо поставил пригубленную чуть только чарку и посмотрел с удивлением. Горцы одобряюще загудели. Вот чорт, сейчас окосею же... Повыбирал закуску, нашел что-то пожирнее, стал поглощать. Постепенно завязалась беседа, цыган беседовал с молодым 'академиком', обсуждая 'что в мире происходит'. Пару раз зацепили князя - так горец аж подскакивал, начиная возбужденно высказывать в адрес здешнего гаранта всякие пожелания. Седой ему даже некий успокаивающий жест показал - мол, уймись.

Вторую чарку пил как все, сделал небольшой глоточек и поставил. Экая мерзость здешняя табуретовка. Безо уже выпал из беседы - Ол-Шемм и молодой сцепились в каком-то своем давнишнем споре, подключился один из пожилых. Боясь все же чтоб не запьянеть, спросил цыгана тихонько - чтоб такое слопать? Цыган подмигнул мне и порекомендовал какое-то блюдо - по виду что-то вроде чахохбили, что ли.

– Попробуй. Вкусно!

– Что это?

– Э! Жареный филин! Жииирный!

– Ни разу не ел такое... Он съедобный?

– Еще как! Только потом рисом и с вооон той травкой заешь - а то пронесет после! Такая птица, да!

До третьего тоста доел филина - а ничего так, съедобно, со специями-то особенно. После, допив коньяк, решительно отставил пустую чарку, и во избежание непонимания пояснил

– Все! Нам

еще обратно ехать!

Думал, будут обиды и прочее, готовился внутренне дипломатничать - ан нет, горцы понимающе закивали, и убрали бутыль со стола. Под недовольное сопение Бэзо. Вот ведь, обломал я ему кайф, выходит. Ну, ничего, он и так, когда выпьет, становится излишне многословен, а мне терпеть его треп обратную дорогу - никакого удовольствия.

Под финал трапезы принесли чай. Аж три чайника, с разным сортом, с травами. Засмотрелся на принесшую чай горянку - похоже, ту самую. Молодая, гибкая и стройная, весьма симпатичная. И глазками стреляет весело эдак... Однако, мстительный цыган дернул меня за рукав, шепнув, что не надо так пялиться.

– А что? Братья набегут честь защищать?

– Нет, это же не северные... вот жениться могут начать уговаривать. А отказаться - ну... тут можно и нарваться, что вроде как - обиду нанес.

Может, и врет, да проверить как? Ну как и вправду...

– А чего бы и не? Чего бы и не жениться?

– Тише! Не шучу же - сейчас услышат - и все. Они ж тебя отсюда пока она ребенка не родит - не выпустят!

– С чего бы?

– Традиция такая. Чтоб не вымирали. Не как в монастырях Милосердных, но тоже...

Уточнять, что за монастыри не стал, как и прочие подробности, и на девушку больше не смотрел. Ну нафиг. Не созрел я что-то пока для подобного. Зато принялся за чай. Вот тут я душу-то отвел. Больше всего понравился чай с чабрецом, ну или каким-то местным аналогом. Аж три чашки, здоровенных, на манер пиалы, выдул, с леденцом. Похвалил церемонно, насколько позволяли познания, чем привел в немалую радость седого. Слово за слово завязалась у нас с ним беседа. Пришлось старику пояснить, что я издалека, да еще и контужен, потому говорю не очень, да и понимаю не все. Однако это его не смутило, а может, даже заинтересовало. Обсуждали сначала чай, и я стал обладателем мешочка с тем самым чаем, что мне понравился. Отдарился коробочкой леденцов, что в кармане была - ничего, у меня в рюкзаке еще остались.

Потом зашел разговор о политике, как-то сам собой разговор перескочил на местных казачков, с которыми, похоже, у горцев были непростые отношения. Тут-то я сдуру и бухнул, что мол, нету больше ваших казаков. Кончились. Старик аж замер, переспросил. Я, уже соображая, что что-то ляпнул не то, все ж повторил.

Остальные притихли, Бэзо смотрел куда-то в сторону, делая вид, что он вообще трамвая ждет. Потом вскочил молодой 'академик', вытянув руку, выпалил классическое:

– Какьие вашьи даказательства?!

Несмотря на обстановку, очень захотелось заржать и ответить 'Кокаинум!'. Однако ж, просто достал из кармана конверт с манифестом, который давеча взял у Кэрра еще разок прочесть-усвоить. Протянул его, правда не молодому, а старику. Тот достал листы, да видно глаза не те - молодой, поскочив, стал торопливо читать из-за плеча, остальные обступили... Через пять минут морды у всех были как у тех бюргеров с плотины. Глядя куда-то сквозь, старик отдал мне листы. Один из пожилых пробормотал под нос

– Говорил я, картечницу надо было купить.

Ол-Шемм хлопнул по столу, словно прерывая, и объявил, мол, застолье окончено. Я немного напрягся - как-то оно все нехорошо вышло - да только дальше все успокоилось, пожилые попрощались и ушли, старик с Ол-Шемом тоже, оставив нас на попечение молодого. Да и тот словно конь гарцевал на месте, стараясь и не торопить гостей, и при том намекая, мол 'как жаль что вы наконец-то уходите!'. Видно и у него дел много сразу образовалось. Да и мы в общем тоже, и сами рады свалить. Пошли за лошадьми, застав нескольких горцев под руководством Шемма аккуратно выносивших оружие и припасы, привезенные нами. Молодой, провожая глазами винтовки, спросил