Ландскрона (сборник современной драматургии)
Шрифт:
МАРИЯ. Твой разум никогда не дремлет, Иоанн. Поэтому ты иногда не замечаешь и очевидного.
ПЕТР. Кажется, кто-то ходит в темноте.
ИОАНН. Где?
ПЕТР. Там.
ИОАНН. За холмом?
ПЕТР. О чем ты говоришь? Ближе самых близких кустов.
ИОАНН. Это очень далеко.
МАРИЯ. Мы ждем кого-нибудь?
ПЕТР. Ты же все знаешь.
МАРИЯ. Не нужно преувеличивать мою прозорливость.
ПЕТР. Дело здесь не в прозорливости.
МАРИЯ. А в чем?
ПЕТР.
ИОАНН. Это же происходит не только с ней.
МАРИЯ. Что?
ИОАНН. Петр имеет в виду, что теперь нечто особенное сделалось со зрением всякого из нас. Мы, опоздавшие к началу времени, ясно видим и его конец. Все времена соединились для нас в одной точке. Мы только не можем ничему противостоять. Как бы мы ни ужасались происходящим или грядущим, мы бессильны ему противостоять.
ПЕТР. Так.
МАРИЯ. Да, я тоже это знаю.
ИОАНН. Все.
МАРИЯ. Что?
ИОАНН. Просто я все сказал, что думал.
ПЕТР. Ты солгал, Иоанн. Почти совсем незаметно, но все-таки солгал. И ты даже вовсе не виновен в своей незначительной лжи. (Иоанн пожимает плечами.)
МАРИЯ (Петру). Объясни.
ПЕТР (Иоанну). Ты преувеличиваешь наше бессилие. Ибо презрение к бренному временами умножает силу.
ИОАНН. Ты способен дотянуться рукой до своего вчера? Ты можешь схватить его за горло?
ПЕТР. Ты искусен во многих своих приемах. Но это не значит, что ты безукоризненно ведешь борьбу.
ИОАНН. Сегодня борьба ведет меня. Извини, я в этом не виновен.
ПЕТР. Мне это все равно.
ИОАНН (Марии). Все-таки ты пойдешь с ним?
МАРИЯ. Петр силен. Поэтому он нуждается в помощи.
ИОАНН. "Петр силен!.. Петр силен!.." Я слышу это уже два года.
МАРИЯ. Ты слышал это и в предыдущей жизни.
ИОАНН. Я ничего не помню.
МАРИЯ. Даже несмотря на то, что мыслями ты в том самом нашем пьянящем прошедшем?
ИОАНН. Это было время громогласного безмолвия и калорийной радости.
ПЕТР. Возможно, мы подспудно ожидаем обновления крови.
МАРИЯ. Мы ожидаем самого ожидания.
ИОАНН. По-моему, на нас кто-то смотрит из темноты.
ПЕТР. Кто это может быть?
ИОАНН. Возможно, одна из теней от фальшивого светила.
МАРИЯ. Может быть, тайный друг. Или скрытный соглядатай.
ПЕТР. Только тот, кто враждебен, выбирает ночь для утверждения своих происков прекословия.
ИОАНН. Мы молоды телом и согбенны духом. Возможно, именно оттого нас выбрал наш неизвестный.
МАРИЯ (Иоанну). Ты правда полагаешь, что не знаешь его?
ПЕТР. Если ты знаешь, Мария, скажи.
МАРИЯ. И ты тоже знаешь, Петр.
ИОАНН. Ты, Мария, была рядом с нами, но не была одной из нас.
ПЕТР.
ИОАНН. Духом безразличия веяло тогда надсадно над переулками и притонами прогорклого Иерусалима.
ПЕТР. Мы не оправдывали тебя, Мария, когда ты стала жертвою сфабрикованного прощения.
ИОАНН. Твоя рухнувшая прожженность была отменным снадобьем против недугов нашего разношерстного братства.
МАРИЯ. Мир тебе, Иоанн, счастливый, безукоризненный, верный.
ПЕТР. Когда я тебя еще не знал, Мария, я знал уже, что ты выберешь Иоанна.
МАРИЯ. Я не могу пойти с вами обоими, когда пути ваши разминулись.
ИОАНН. А мы не можем пойти вместе оттого, что ты все равно будешь для одного из нас.
ПЕТР. Аминь.
Мария встает и некоторое время стоит неподвижно.
МАРИЯ. Пойду подберу несколько сучьев, которые видела неподалеку.
ИОАНН. Не ходи.
МАРИЯ. Почему?
ПЕТР. Лучше огню сему погаснуть, чем согревать нечестивых, закосневших в их безыскусных горестях.
МАРИЯ. Если огонь нужен хоть одному беспокойному, не лучше ли ему никогда не угасать от самого сотворения мира и до конца времени?!
ИОАНН. Пищей огню угасающему служат упования тысяч, они же измельчившиеся разжигают пожары.
МАРИЯ. Ныне свинцом приземистым душа моя утруждена.
ПЕТР. Когда мы уйдем, один ветер будет соглядатаем исчезнувшего огня.
ИОАНН. Ты говорил, Петр, что ждал хоть какого-то знака, хоть одного намека или знамения. Но не дождался.
ПЕТР. Другим братьям повезло не более. Но они же от нас теперь ожидают решимости.
ИОАНН. Если бы они еще вдохнули в нас силу!..
ПЕТР. Тела наши устали. Дух наш притупился.
МАРИЯ. Мне кажется, что кто-то стоит сзади и дышит мне в затылок.
ПЕТР. Рядом?
МАРИЯ. Ногами стоит за горизонтом и тянется ко мне рукой.
ПЕТР. Мы не можем пренебрегать никакими ощущениями, из которых складывается наше скорбное сегодня.
ИОАНН. Возможно, это кто-то из тех, кто хочет оттеснить нас от света.
ПЕТР. Ныне мы сами носим в себе свет и славу, и скрытные соки земли.
ИОАНН. Нас одних недостаточно. Когда мы желаем славы, она открывается нам в исступлении толп. Когда мы ищем покоя, тот настигает нас извне.
ПЕТР. Куда ты пойдешь, Иоанн?
ИОАНН. Если ты снова отправишься в Самарию, я отправлюсь в Антиохию. Если ты пойдешь в Антиохию, я, пожалуй, в Эфес.
ПЕТР. Так я и предполагал.
МАРИЯ. Здесь Иуда. Можно ли ему войти?
ПЕТР. Разве нельзя нам проститься с землей этой без Иуды?