Ланкаст. Третья планета
Шрифт:
– Когда тебя отпустят, покажи кому-нибудь этот лист и тебе объяснят, как туда попасть. Я буду там. За него не беспокойся, мы здесь все равно бессильны, – с этими словами она стремительно покинула палату, а больной принялся ерзать на кровати и ворочаться. Ему наверно было жутко неудобно спать обмотанному бинтами, вот только его как-то никто не спросил. Не знаю, сколько прошло времени, пока тот более менее успокоился и я смогла сделать вид, будто только проснулась. Оторвав голову от одеяла и встав на ноги, мои мышцы ныли, так как затекли в неудобной позе. Потянувшись и проделав пару упражнений, бросила взгляд на того, часть чьей кровати так нагло заняла. Мужчина спал, по крайней мере глаза его были закрыты. Кольцо он сжимал в ладони, прижатой к груди. Попытавшись вытянуть перстень из этой
По дороге попросив дежурную медсестру не забирать у того больного кольцо, оставить его хотя бы на тумбочке, я с чувством выполненного долга завалилась на диван и отрубилась от жуткой усталости.
***
Любопытство – это отрицательная черта моего характера, по крайней мере я всегда так считала и именно из-за него чаще всего оказывалась во всяких передрягах еще с самого детства. Вот и сейчас, проснувшись с мыслью об кусках услышанного ночью разговора, жутко захотелось прогулять пары, придти домой, дождаться прихода гостя и прижавшись ухом к стене, подслушивать о чем они с Анастасией будут разговаривать. Да, я знаю, что это плохо и нельзя себя так вести, но услышанное настолько сильно засело в голове и никак оттуда не выталкивалось, что трудно было найти себе место. Перед первой парой было немного времени, чтобы выпить кофе не покидая помещения персонала и ответить на звонки Антона, но вся эта обыденная рутина еще больше раздувала интерес к не свойственным моей жизни вещам.
В голове крутились вопросы из серии: Что Анастасия, врач нейрохирург делала в палате ожогового отделения, куда обычно никогда не заходила, тем более ночью? Кто был тот человек на соседней кровати и кого он назвал принцем? Что значили слова о том, что принц какой-то Ланкаст, а она лечить может только людей? Но больше всего интересовал вопрос, почему врачи должны отпустить того больного после осмотра, если вчера он поступил с обширными ожогами кожи? Опустошив чашку кофе залпом я подумала заглянуть к ним в палату и убедится, что все там хорошо и перстень пациента никуда не делся, но время поджимало и пришлось поспешно выбегать на учебу.
Антон ждал возле входа в институт, и жестоко отчитал меня за проведенную в больнице ночь. Парень серьезно относился к таким вещам, как переработки и недосыпание, а я всегда старалась обернуть это в шутку или перевести тему. Ненормированный рабочий день – часть моей жизни и его в будущем кстати тоже, так что никуда от этого не денешься. Привыкать следует заранее, чтобы потом не жаловаться. Наше сегодняшнее расписание было напряженным, так что покинуть стены института пораньше или пропустить несколько пар у меня не вышло. Весь день я сидела, как на иголках, прокручивая в голове варианты возможного общения Насти с тем парнем, но любой придуманный моей фантазией разговор оказывался настолько фантастическим, что по нему бестселлер написать можно. Может мне вообще это приснилось и ни о чем они там не общались? Да и Анастасия вовсе не заходила в палату, а если и заходила, то только потому, что ей рассказали в каком нелепом положении я сплю на кровати больного, что вообще запрещалось.
Откинувшись на спинку стула и крутя между пальцами карандаш, я словно впала в транс, совершенно не вслушиваясь в лекцию и не конспектирую ее. Бывает такое состояние, когда вроде ты в сознании, но просто сидишь, тебе что-то говорят, а ты не понимаешь слов, просто слышишь голос. Почти такое же было сейчас со мной, мысли витали во вчерашнем дне и раз за разом возвращались к тем пациентам в больнице. Один помешанный на своем кольце, другой знакомый Насти. «Каллен» – неожиданно пронеслось в голове и я вспомнила, что так она к нему обратилась, вероятно это имя или прозвище. Не наше точно, но разговаривали они на понятном мне языке. Мужчина в свою очередь назвал ее Сия, что в принципе логично, если оторвать кусочек от Анастасия,
Тут мой бок получил толчок локтем от Антона, молодой человек косился на меня так, словно я его чем-то обидела и не хочу извиняться. Вопросительно посмотрев на него, заметила, что неосознанно рисую в тетради вопросительный знак, благо карандашом, а не ручкой. Встряхнув головой, чтобы прийти в себя и уложив волосы, руки сами по себе пустили в ход ластик. На перемене парень повернулся ко мне лицом и явно ждал объяснений, но сказать ему было по сути нечего, кроме как поделиться своими мыслями и вопросами к Насте, в которых он никак не смог бы мне помочь.
– Я не выспалась. Ты же знаешь. Не обращай внимания, – попробовала отмахнуться от него обычными отговорками, но отрицательное качание головы показало, что в подобное он не верит и уже успел заметить в моем поведении что-то не свойственное обычному в таких случаях. Не знаю, как хорошо Антон на самом деле меня знал, но чаще всего именно он угадывал настроение, причем раньше, чем я сама это замечу.
– У нас два странных пациента, один из которых вроде как знает Настю, и я случайно подслушала их разговор, а теперь ломаю голову приснилось мне это или нет. Так как если приснилось, то я ненормальная, потому что зациклилась на дурацком сне, а если нет, то с ними явно что-то не так. А раз она живет со мной в одной квартире, мне бы хотелось знать, что именно с ней не так и не опасна ли она, – более менее честно призналась я, понизив голос и стараясь говорить как можно тише, чтобы не привлекать к себе внимания однокурсников, оставшихся в аудитории. Приподняв брови, Антон сперва больше никак не отреагировал, затем просто причмокнул и покачал головой.
– Я сразу говорил, что само ее появление в твоей жизни странно, если оно было именно так, как ты говоришь. Но ты меня заверяла, что с Настей все хорошо и она нормальная. Как она тогда оказалась в запертой изнутри квартире и вызвала тебе скорую, если ты сама была без сознания от удара об раковину и с сотрясением мозга? Поверить в то, что ты оставила входную дверь открытой, а она настолько наглая, что бесцеремонно вошла я никогда не смогу, – эту историю пришлось все же ему рассказать буквально в деталях, что бы еще при первых встречах объяснить, почему соседка платит гроши за комнату, а не нормальную рыночную цену. Я чувствовала себя в долгу перед ней все это время, и не хотела обижать лишними допросами или повышением цен. Сейчас же, после услышанного разговора, внутри все органы переворачивались, а желудок сжимался от неизвестности. Вроде я знала эту девушку, по крайней мере считала, что достаточно хорошо знакома с ней, а оказалось все совсем наоборот. Если конечно мне ничего не приснилось.
– Все слишком сложно и запутанно, и у меня уже голова кругом идет, я все это время пытаюсь переварить услышанное и понять, что я упустила, но выходит паранормальщина какая-то. Забудь, я постараюсь с ней поговорить напрямую, сразу после занятий, если застану ее в больнице, – отмахнувшись от этой темы, поспешила чмокнуть Антона в щеку, пока не началась следующая пара и он не задал какой-нибудь вопрос, оставить без ответа который было бы неуважением к нему.
Больше за день мы эту тему не поднимали и я была ему благодарна. Все текло, как обычно, мы смеялись, пообедали, делясь друг с другом едой, перешептывались на парах и делали практическую работу на семинарах. Учеба прошла тихо и спокойно, словно ничего в жизни не изменилось. По сути так оно и было, но какая то часть меня чувствовала, что назревают перемены, и неизвестно еще в какую сторону.
Антон настаивал на том, что бы проводить меня до квартиры, так что побежать сразу на работу не получилось. Попрощавшись с ним возле двери и ощутив на губах его нежный поцелуй, я словно растаяла и оказалась в другой жизни, где никаких проблем никогда не бывает. Но это лишь временно, и то не сильно, голова почти не вскружилась. Когда он ушел, я вздохнула и вбежала в дверь. Дома Анастасии не оказалось, и мне ничего не оставалось, как поспешить в больницу и надеяться не разминуться с ней по дороге туда.