Ларчик для Алмаза

Тарьянова Яна

Когда сумятица в голове немного улеглась, Илларион понял, что омега с котенком живут в том большом волчьем доме с гаражом и бассейном, который был ему не по средствам. Надо же, какая странная прихоть судьбы. Или шутка Кароя. Или Линуша. Илларион бежал через всю страну, чтобы забыть дарса, и встретил другого дарса в чужом краю.

«Что делать? Омега был недоволен. Вряд ли я смогу втолковать Брайко, что нельзя приближаться к этому дому. Переезжать? Только-только устроились, рядом кафетерий с вкусной едой открылся, до бочки с молоком десять минут трусцой, в часть и в садик ехать удобно. Что за невезение такое? Неужели прокляли?»

По телу

пробежала дрожь. Он вспомнил запах омеги. Приятный, чистый, напоминающий о талом снеге, и, почему-то о библиотеке: тишина, переплетный клей, шорох бумаги. От Бориса пахло пихтовой смолой – горькая противоположность.

Судя по запаху, рядом с омегой не было альфы. И не было давно, иначе Илларион сразу бы учуял противника, с которым придется делить территорию. Ничего удивительного – древесные барсы часто жили отдельно. Может быть, второй отец приедет. Может быть, дожидается мужа и ребенка где-то на заимке. А, может быть, не дожидается, а выгнал вон. Но это Иллариона никаким боком не касается – у него сын, служба и своя жизнь.

Уснуть удалось с трудом, как и встать по будильнику. Илларион отвез Брайко в садик, и привычно успокоился на медосмотре, сосредоточившись на текущей работе. Занятия по тактико-специальной подготовке. Выезд на тушение грузовика – огонь перекинулся на пластиковые конструкции надземного пешеходного перехода. Физподготовка, выезд на возгорание в жилом многоквартирном доме. Теоретическая подготовка – изучение схем деловых центров, планировки помещений и эвакуационных путей. Выезд на угрозу газового хлопка. Выезд на пожар в отдельно стоящем одноэтажном офисном здании. Выезд на ДТП.

Сменившись, Илларион столкнулся с проблемой. Брайко не пожелал гулять в городе и становиться на ноги – воспитатели сообщили, что он спал, свернувшись клубочком на кровати – и замяукал, требуя, чтобы его отвезли домой. Навалились подозрения, что сын собирается проведать своего нового приятеля. И винить его было невозможно. Сосед. Котенок. Как запретить здороваться?

Сворачивая в переулок, Илларион заметил автомобили на парковке возле кафетерия и обеспокоился. Огромный черный джип, белая машина с мигалками, гербом, голубой полосой на боку и надписью «Городской отдел полиции».

«Неужели ограбили? Или драку кто-то устроил? – удивился он, паркуя машину рядом с джипом. – Надо заглянуть, полюбопытствовать. Если все спокойно – просто кофе выпить. И удержать Брайко вдали от соседского забора – хотя бы на полчаса».

Дверь открылась легко. В зале, за столиком, сидели два волка, занимавшие чуть ли не треть помещения. Знакомый полковник помахал им рукой и сказал мордатому детине в мятой военной форме:

– Сейчас меня будут бить. Братислав строгий, он волкам спуску не дает.

Илларион поздоровался и уставился на странного изящного щенка, выбравшегося из-под столика. Брайко уселся на хвост и растерянно мяукнул. Щенок насторожил огромные уши, сделал шаг – лапы были хрупкими и тонкими – и принюхался.

– Светланчик, не бойся! – приободрил детина. – Папа тебя в обиду не даст. Если хочешь – подойди, познакомься.

Бежевое создание с черной накидкой на спине смерило Иллариона и Брайко тоскливым взглядом, в котором читалось: «Конечно. Тебе, папа, легко говорить: "Подойди". Ты вон какой здоровый. А меня любой обидеть может, пока ты на помощь добежишь».

Брайко посмотрел на волков, на Светланчика, и опасливо попятился.

– Славек, еще кофе, – попросил детина. – Засыпаю после смены. Привет, рысь. Меня зовут Гвидон.

Глава 4.

Алмаз. Развод и переезд

Благодарность Макару и Виктушу невозможно было измерить ни деньгами, ни словами. Алмаз неделю отсиживался в маленьком доме на их участке, отказываясь заходить в большой, и забирая еду, которую ему заботливо приносили. Потом, когда напряжение отпустило, он решился и притащил Здравко в кухню, предварительно превратившись для разговора. Макар тут же накормил его пирогом-«калиткой», положил Здравко порцию творога и запер в комнате сына – веселого рысенка, разразившегося обиженным мяуканьем. Алмазу стало стыдно – не хотелось, чтобы они были причиной чьего-либо заточения. Он собрался с духом и попросил:

– Открой дверь. Надо когда-то начинать. Он же не знает, что бывают другие дети.

Макар его обнял и долго гладил по отросшим волосам. Алмаз не отстранялся – прикосновения не напрягали. От рыся веяло домашним теплом и добротой.

Здравко при виде маленького Нильса оцепенел, долго не мог понять, что надо делать – «бежать или драться?» – в итоге смирился, позволил себя обнюхать и утащить из плошки крошку творога. Взамен Нильс подарил Здравко кусочек вареной курицы, и Алмаза это развеселило. Он знал, что у рысей принято делиться едой из тарелок, выражая приязнь, но мелкий альфа с куском куриной грудки в зубах выглядел так забавно, что невозможно было удержаться от смеха.

О делах заговорили уже вечером, когда Виктуш приехал со службы. Алмаз рассказал о жизни на заимке, вызвав яростный вой Макара.

– Я сразу заподозрил неладное. Стукнулся туда и сюда – получил отказы. Полиция ничего сделать не могла, я не родственник, заявление не принимали. И, вроде как, не о чем заявление принимать. Ты – совершеннолетний. В ЗАГС пошел сам, подпись поставил без видимого принуждения. Попытались через начальника Виктуша хоть что-нибудь продавить. Тот отдал распоряжение о расследовании. Опросили участников посиделок у тебя на работе, двое или трое сказали, что ты на вопрос о браке ответил: «Все в воле Линуша, не всегда мы выбираем и решаем, иногда решают за нас». Эти слова истолковали, как предварительную договоренность о свадьбе. Некоторые подумали, что ты был понурым, потому что знал – это последний холостой день рождения, завтра отец привезет сговоренного жениха.

– Я не помню, что говорил.

– Уже неважно. После очередной просьбы на заимку отправили инспектора. Твой муж поговорил с ним через калитку, напомнил о праве на уединение. Без ордера не войти, ордер никто не выписывал. Мне в частном порядке сказали, что нужно подождать, пока ты приедешь менять паспорт. Ты не приехал. О ценности участка я не знал – такие сведения не разглашают направо и налево, но нотариальная доверенность на распоряжение имуществом меня насторожила. Я уговорил секретаршу нотариуса помочь, но твой муж смылся до приезда Виктуша. Смылся, но выболтал отличное основание для ордера – сказал, что у тебя родился ребенок. Я начал пробивать ордер. Основание: ущемление права на социальную защиту и медицинское обслуживание. Бумажные колеса вертелись медленно. Вы успели зарегистрировать ребенка. Мне чуть не отказали в ордере, спасли показания работницы ЗАГСа о том, что малыш выглядел болезненным. Я до последнего момента не знал, пойдешь ты со мной или нет. Боялся, что слишком глубоко влез в твою жизнь. Был готов к тому, что получу гневную речь – не суйся в мои дела. Теперь хочется кусать локти – я мог бы действовать решительнее.