Ларец графа Сен-Жермен
Шрифт:
Анна немного успокоилась.
– Что у тебя случилось? – спросила она, проходя на кухню.
– Ни-ничего… – ответил он, старательно отводя глаза.
Так, врать он совсем не умеет, она за столько лет хорошо его изучила.
Анна обуздала следующий порыв выставить его вон и решила все же послушать.
– Но зачем-то ты явился ко мне на ночь глядя?
– Может быть, чаю попьем? – Он поднял наконец глаза, в них была тоска.
– У меня ничего нет, – холодно ответила она.
– Это ничего,
Анна ощутила, что ужасно хочет есть, и согласилась.
Чай они пили молча, Анна умела держать паузу. Раз наводящими вопросами из него ничего не выудишь, посмотрим, что он сам скажет. Конечно, она устала и хочет спать, но постоянное участие в переговорах научило ее терпению и выдержке.
Когда молчание стало уже неприличным, Вадим вздохнул и выдавил из себя:
– Я хотел… насчет кольца… Ты можешь оставить его себе, мы… я не буду претендовать…
– Вот как? – Анна подняла брови. – И для этого нужно было тащиться ко мне среди ночи?
Он промолчал.
– Что еще? – не выдержала Анна. – С чего это ты делаешь мне такой царский подарок? Твоя… она призналась тебе насчет Дубоноса?
– Какого Дубоноса? – Он вылупил глаза.
– Не беспокойся, я не стану ни на кого заявлять, мне общения с полицией уже хватило, – Анна говорила тихо, но это спокойствие давалось ей с трудом.
– Какая полиция, о чем ты? – Он непритворно испугался, даже вскочил с места.
– Да успокойся ты! – Анна повысила голос. – Сказала же, что не буду ничего делать!
В волнении Вадим плохо соображал и подумал, что ей известно о похищении Даши.
– Не смей никуда звонить! – закричал он. – Я все сделаю!
– Что ты сделаешь? – удивилась Анна. – Мне, в общем-то, совершенно ничего от тебя не нужно. Хочу тебе напомнить – это ты приперся и не даешь мне спать!
– Кто такой Дубонос? – угрюмо поинтересовался Вадим.
– Спроси у своей невесты, – в том же тоне ответила Анна.
Как бы ни был расстроен Вадим, он понял, что терпение ее на пределе и что сейчас его выгонят из этой квартиры и никогда больше ни под каким предлогом не впустят.
Ему непременно нужно было квартиру обыскать, эта серебряная штука – не кольцо, ее так просто не спрячешь. А уж потом он отберет ее силой или… или расскажет Анне все как есть, даст понять, что смерть Даши будет на ее совести. Не сволочь же она последняя, чтобы так просто человека на смерть послать!
Внезапно в глазах потемнело, сильно заломило в висках, и он откинулся на спинку стула.
– Что-то мне нехорошо… – проговорил он, – голова… дай воды… пожалуйста…
Анна взглянула с недоверием, но подала ему стакан. Голову отпустило, но Вадим делал вид, что ему по-прежнему
– Можно я полежу в гостиной на диване? – спросил он слабым, прерывающимся голосом.
В глазах Анны промелькнуло раздражение, но она сдержалась – видно, выглядел он, и правда, не блестяще.
– Сам дойдешь? – отрывисто спросила она.
– Да, конечно! – Он встал и очень натурально пошатнулся.
Она принесла ему подушку и плед. Плед был тот самый, из шерсти ламы, Вадим укрывался им раньше, когда болел. И пахло от него домом, той старой их удобной квартирой, где все вещи были привычно знакомы, где уютно светила зеленая лампа над столом, где у него был свой кабинет, и можно было работать ночами, и никто не шипел в спину и не дергал по пустякам.
Ему захотелось укрыться пледом и заснуть на этом диване, ни о чем не думая, спрятавшись от всех неприятностей.
Но он тут же вспомнил гнусный голос, звонивший ему по телефону, и то, что Дашу держат где-то в темном подвале и издеваются над ней, пока он тут прохлаждается.
– Тебе, кажется, лучше? – Анна очень верно угадала перемену в его настроении.
– Скоро пройдет… – простонал он.
– Слушай, я пока душ приму, ладно? – проговорила она, ей вовсе не улыбалось сидеть над ним с озабоченным выражением, пускай над ним его девка квохчет.
Едва из ванной послышался шум воды, Вадим вскочил и в одних носках побежал по квартире. Гостиная была полупуста, не было в ней никаких посторонних вещей. Кухню он успел рассмотреть, большая вещь вряд ли поместится в навесных шкафчиках. В спальне? Да нет же, нужно искать в кладовке.
На цыпочках, оглядываясь на дверь ванной, он пробежал прихожую и юркнул в кладовку. Так и есть – вот она, сине-белая картонная коробка с надписью «Почта». Он схватил коробку и обмер, потому что она оказалась неожиданно легкой. Но прежде чем он открыл ее, его настиг злой голос Анны:
– Ах, вот, оказывается, зачем ты пришел?
Она стояла в дверях, полностью одетая, видно, и не собиралась принимать душ. Глаза ее метали молнии.
– Скотина! – выдохнула она. – Сколько тебе заплатили? За сколько ты продался?
– Но послушай! – Коробка, естественно, оказалась пуста, и он совсем упал духом. – Я должен тебе сказать…
– Пошел вон из моего дома! – заорала Анна. – Иначе я за себя не ручаюсь!
Она взмахнула попавшейся под руку шваброй, он бросил коробку и успел закрыться руками.
– Мерзавец, какой же ты мерзавец! – Она ловко пнула его под коленку, не дала упасть и выпихнула из кладовки.
– Но подожди, Аня, это очень важно!
Хлоп! – ему попало по голове палкой от швабры, так что искры посыпались из глаз, и он на мгновение ослеп. А когда прозрел, то увидел, что находится в прихожей, и входная дверь открыта.