Ларец Самозванца
Шрифт:
– Да полно, полно! – замахал руками староста, видимо, стараясь ничем не осердить таких гостей. – Дело молодое, девка глупая... Мало ли, что!
– Ладно! – кивнул Кирилл, мрачным взглядом растерев атамана в порошок. – Дмитр! Возьми десяток своих хлопцев, у кого кони посвежее. Поедешь в Званицу, за кормом. ПЛАТИ ЗА ТО, ЧТО ВЗЯЛ, КАЗАК! Чтобы ты не натворил ещё каких-нибудь делов, с тобой поедет...
Он заколебался, взглядом отыскивая среди стоявших близко кого-нибудь из надёжных. Надёжных не было – загуляли. Вот разве что...
– Шагин! – рявкнул Кирилл
– Что?
– Не что, а иди сюда! Поедешь с атаманом Дмитром! Посмотришь, чтобы он за всё расплатился...
Обиженный Дмитр собирался очень быстро, но когда он и его десяток сели в сёдла, Шагин уже ждал их там. Удивительное дело, но он был совершенно обряжён для дела, даже шлем одел. Могучий татарский лук, способный пустить стрелу шагов на шестьсот-семьсот, он держал в руке, тетива была натянута, длинная стрела с тяжёлым стальным наконечником – наложена.
– Ты чего, на бой идёшь? – удивился Дмитр.
– Кысмет! – пожал плечами Шагин. – Судьба по-татарски! Ты знаешь разве, что нас ждёт в Званице? И я не знаю! И никто не знает – только Бог! Вот и выходит, что лучше всего – подстраховаться!
Дмитр, впрочем, как и все казаки его десятка, ни бронь, ни шлем не одел. Саблю, правда, как и пистоли – взял. Ну, так куда уж без них нынче сунешься? Того и гляди, головы лишишься...
– Ну чего, атаман, поехали? – поинтересовался Шагин, удобно устраиваясь в седле. – Время теряем...
– Поехали! – буркнул Дмитр. – Только ты запомни: мои люди только мне подчиняются! Ты можешь быть каким угодно пристальным ОКОМ, но я – атаман!
– Поехали, Атаман! – усмехнулся Шагин. – Не буду я тебе мешать, не бойся...
Дмитр хотел было возразить сердито, что он и не боится, всё равно у татарина ничего не получится... Но, уткнувшись взглядом в спину, предпочёл оставить свои мысли при себе. Похоже, Шагина эти мысли совершенно не волновали...
Так – лишь изредка и по большой нужде перебрасываясь парой слов, они проехали побольше полутора вёрст. Мрачный лес по правую руку вселял ещё более мрачные мысли и Шагин отметил про себя – большинство казаков, то ли следуя его примеру, то ли по собственной воле взяли в руки оружие. Так, на всякий случай... так спокойнее будет!
– Слышь, татарин! – окликнул его вдруг Дмитр. – Ты нашего сотника давно ль знаешь?
– С рождения! – коротко ответил Шагин, не намереваясь распространяться слишком уж сильно.
– Вона как... с рождения! – протянул казак. – А он что, всегда такой... упрямый? Ну, прости Господи, как баран! Все уже измотались, ляхи те как сквозь землю провалились, а он всё дальше и дальше прёт! Уж и граница скоро... Мы же не станем переходить границу с ляхами?
Шагин молча пожал плечами. Он и сам не раз задавал себе, а пару раз и Кирилл такой вопрос. Ответа от господина не последовало. Впрочем, сам Шагин полагал, что можно было бы и через рубеж перейти, если это принесёт пользу. В конце концов, не каждый день простого сотника отправляет на Дело сам царь.
Отряд
– Вот ведь... – выругался Шагин. – Езжайте! Я сейчас!
Устроившись поудобнее, он принялся осторожно, чтобы не потревожить коня, выковыривать камень специально для этого припасённым ножичком. Конь, прекрасно обученный, стоял как вкопанный. Он даже не вздрогнул, когда относительную тишину нарушили выстрелы... Выстрелы?!
Шагин резко вскочил на ноги, а спустя мгновение был уже в седле. Его лицо перекосилось, напряжённо вслушиваясь в выстрелы, он пустил коня к мыску деревьев, разделявших поле на две части. Туда, за мысок, уехали казаки. Оттуда, из-за мыска, гремели выстрелы ручниц...
Конь остался ждать за деревьями, а сам Шагин, укрывшись за зеленью, скользнул через мысок. Он поспел как раз вовремя, чтобы увидеть опустевшие сёдла коней и шестерых казаков, которых уже вязали. Похоже было, что ни Дмитр, чья светлая голова была хорошо заметна, ни его казачки не успели даже оказать сопротивление. Четверым же казакам этот бой стал последним – их тела так и оставили валяться в чистом поле.
Шагин ещё разглядел, кто взял в плен казаков, и то, что он увидел, ему не слишком понравилось. Поляки! Около десятка всадников в украшенных маленькими рожками, по последней польской моде, шапках, в кунтушах, роскошных, как у царей, увешанные оружием. Когда же отряд направился к Званице, не слишком поспешая и совершенно не скрываясь, Шагин решил, что видел уже достаточно. Ужом проскользнув между деревьев, он вскочил в седло, и галопом погнал бедолагу-коня к деревне, где стоял их отряд.
6.
Медленно, с видимой натугой проглотив целую ложку капусты, только-только отправленную в рот, пан Роман с некоторым обалдением окинул взором выстроившихся перед ним людей. Десять человек едва-едва набились в небольшую горницу, но в дверях и в окнах торчало ещё немало казаков, ляхов, да и деревенских. Было на что посмотреть! Вернее, на кого... Семеро московитов-казаков, все – раненные, избитые, длинной цепочкой перегородили горницу. Гордый, выпятивший все три подбородка и пузо вперёд, раздувший и без того толстые щёки, пан Анджей гоголем встал перед ними.
– Стало быть, вот, пан Роман! – гордо сообщил он. – Пленные!
– Какие пленные, пан Анджей? – тихо, безнадёжно спросил пан Роман. – Мы же не на войне!
– То так! – согласился пан. – Однако эти – ехали к нам, в Званицу! Не иначе, вражеские разведчики!
– Сам ты... вражеский разведчик! – сплюнув кровь и крошево передних зубов, сердито возразил голубоглазый и белокурый казак, одетый чуть богаче остальных. – Сволочь польская... Латынянин!
Поляки взбеленились и немедленно возжелали крови, но их всё же было гораздо меньше, чем русских и украинцев. А те на оскорбление никак не отреагировали.