Ларец Зла
Шрифт:
Нью-Йорк,
27 августа 2004 года
В два часа пополудни Роберт стоял на Бродвее перед часовней Святого Павла и всматривался через ограду в обелиск, которому он накануне посвятил так много времени и о котором столько размышлял. Телефон, поймав сигнал со спутников с погрешностью в 29 футов, сообщал, что готов вести его по новому маршруту.
Потом раздался звонок.
— Роберт, пункт 064.
— И тебе тоже здравствуй…
— Привет, привет. Спускайся в метро и езжай до «Канал-стрит».
Новое место назначения находилось в Сохо —
Телефон начал принимать сигнал сети все хуже. Отчаянно пытаясь исправить положение, Роберт забрел в парк около мэрии и оказался среди отполированных до блеска гранитных плит, которые были врезаны прямо в мостовую. На них были изображены зарисовки старого Нью-Йорка. Роберт видел в граните собственное отражение словно в пруду… Внимательно изучив все картинки седой старины, он на всякий случай сфотографировал их и вернулся на Бродвей. Сигнал в телефоне вновь стал неплохим, когда Роберт приблизился к веткам R и W городской подземки.
До цели, согласно показаниям телефона, было около мили.
Спускаясь в метро, он вдруг обратил внимание на позеленевшую фигурку, отлитую из бронзы и припаянную к входной решетке на станцию. Это была огромная рыбина. Роберт сфотографировал ее.
— Пока будешь ехать, я расскажу тебе одну притчу, — вдруг раздался в наушниках голос Терри. — Надеюсь, тебе понравится.
— Я тебя прерву, если нет.
— Ты, случайно, не покупал билет в прошлом году в «Барримор-холл», где Аль Пачино выступал с чтением «Саломеи» Оскара Уайльда?
— Это прошло мимо меня.
— Там девушка исполняла танец семи вуалей. Такой, знаешь ли, восточный. Чем-то похож на танец живота. Я специально ходила, чтобы поглядеть на это. В какой-то момент она срывала с себя топик и демонстрировала залу спелые груди. Поверь мне, это смотрелось весьма и весьма эротично. Кстати, она не на каждом представлении проделывала этот трюк, но мне, видать, повезло.
— Теперь я жалею, что не побывал там.
— Танца семи вуалей в Библии нет — в отличие от сцены казни Иоанна Крестителя. Поразительно, что упоминание о танце в Священном Писании пропущено!
— Честно говоря, никогда не ставил перед собой задачи сличать текст «Саломеи» с Библией. Ну, допустим, там нет этого танца — и что теперь?
— Танец семи вуалей нигде и никогда не упоминался до тех пор, пока в девятнадцатом веке Уайльд не написал свою пьесу. Кстати, написал он ее на французском. И потом появилась версия, что он не придумал его, а взял из древней легенды, которая была запечатлена клинописью на глиняной табличке и в таком виде дошла до наших дней.
— Про кого легенда-то?
— Про Иштар.
— Ах да, ну конечно! Про Иштар! Как же я сразу не догадался!
— Заткнись и слушай. Помнишь, я послала тебе вчера аудиофайл? Включи его, как спустишься в метро. Это поможет приготовиться к тому, что тебя сегодня ждет. Когда доедешь до «Канал-стрит», поднимись на улицу через левый выход, перейди Бродвей и иди на запад. — И Терри отключилась.
Спускаясь по ступенькам под землю, Роберт отыскал в телефоне искомую запись и включил ее. В следующее мгновение в наушниках вновь раздался голос Терри, но теперь он звучал иначе — для записи она использовала очень хороший микрофон.
— Привет, Роберт.
На платформу с шумом и свистом выкатился поезд. Роберт вошел в вагон и сел на свободное место.
— Иштар отправилась на поиски своего суженого в Землю теней, в мир, из которого не было обратной дороги, в Царство тьмы и страха. Иштар тосковала без Таммуза и готова была пойти на все, лишь бы освободить и вернуть его на свое ложе. И вот она стала приближаться к цели. Деревья, поначалу окружавшие ее, увяли, а потом и вовсе исчезли. Под ногами была лишь потрескавшаяся глина, в воздухе висела серая пыль, и вокруг не видно было ни росточка. По пути ей стали попадаться первые мертвые обитатели этого загробного мира. Они походили на призраки уснувших птиц. Иштар потребовала, чтобы ее впустили в Царство мертвых. Ее сестра Эрешкигаль, одержимая то ли яростью, то ли страхом, велела раскрыть перед ней ворота.
Роберт прикрыл глаза и весь превратился в слух. Перед мысленным взором его вдруг ожил тот сказочный мир, о котором рассказывала Терри. Он почувствовал под ногами хруст растрескавшейся мертвой земли, вдохнул носом сухую серую труху, увидел впереди мечущиеся тени усопших… В какой-то степени Роберт был подобен этой Иштар — ведь он тоже отправился на поиски заблудшей души, которая взывала о помощи. Иштар спасала своего мужа, а он пытается спасти друга.
— Привратник раскрыл перед Иштар первые ворота. На ней не было одежд, лишь украшения. Когда она прошла мимо него, он снял с ее головы корону. Иштар удивилась и спросила: «Зачем тебе моя корона?» На это привратник ответил: «Входи, женщина, и не спрашивай ни о чем. Все, что я делаю, я делаю по приказу своей царицы».
У вторых ворот он заставил ее снять сережки.
У третьих — ожерелье.
У четвертых — усыпанную драгоценными камнями золотую пластину, прикрывавшую ее груди.
У пятых ворот — пояс, украшенный крупными самоцветами.
У шестых — браслеты с рук и ног.
У седьмых — серебряную набедренную повязку.
Роберт живо представил себе этот в высшей степени эротический грабеж и усмехнулся. Терри сказала, что эта сказочка поможет ему лучше подготовиться к тому, что его сегодня ждет. Любопытно, любопытно… Может быть, Терри устроит ему легкий стриптиз? Голос ее в наушниках был певуч и торжествен, но в нем угадывались озорные нотки. Или ему это только казалось? Неужели она его соблазняет? А готов ли он к тому, чтобы быть соблазненным? Роберт никогда не слыл ханжой, но у него было слишком много обязательств, и поэтому он решил, что в случае чего окажет решительное сопротивление. И возьмет верх над Терри. Наверняка в этом и заключается смысл сегодняшнего испытания…
— К тому моменту как сестры встретились, Иштар была совершенно нагой. Она с ходу атаковала Эрешкигаль, которой помогали семь стражей ада. Те вперили в непрошеную гостью взгляды, источавшие страшные хвори. Эрешкигаль добавила к этому целый букет собственных смертельных заклятий, и Иштар испустила дух. А тело ее слуги победившей царицы посадили на кол.
И запустение легло на Землю черным туманом. Реки пересохли, поля лежали черные, бесплодные, мужчина и женщина стали спать порознь, бык отказался покрывать корову, и леса оголились…