Лароуз
Шрифт:
Они опустили головы, и Эммалайн воскликнула:
– Прекратите!
Теперь она нахмурилась. Как и любой матери, ей было неспокойно видеть своих детей, играющих в смерть.
Девочки Айрон. Сноу, Джозетт. Каждую можно было назвать Железной Девой [38] . Они были не просто сестрами, а звездами волейбольной команды своей неполной средней [39] школы, задушевными подругами, делившимися самыми сокровенными тайнами, и советчицами своих братьев. Они были близки с мамой и чурались отца. В бабушке они души не чаяли и могли часами вышивать с ней бисером. Сноу была высокой, чувствительной девочкой,
38
«Айрон Мейден» – британская хеви-метал-группа, которая в начале 1980-х гг. являлась одной из известнейших представительниц своего направления. «Железной девой» называли орудие пыток, представляющее собой сделанный из железа шкаф, внутренняя сторона которого усажена гвоздями.
39
В США в неполной средней школе дети учатся в возрасте от 11 или 12 до 14 или 15 лет.
Ландро высадил дочерей в Хупдансе, где они собрались заняться шопингом, и поехал обратно, чтобы отвезти Отти на диализ. Девочки направились прямиком к аптеке, в которую вошли вместе с мгновенно залетевшим туда снежным вихрем. Продавщица с прилизанными рыжими крашеными волосами и очками на цепочке спросила, чем может помочь.
– Спасибо, ничем, – ответила Джозетт. – И следовать за нами, как на веревочке, тоже не обязательно. У нас есть деньги, и мы не собираемся воровать.
Женщина втянула подбородок в шею, отвернулась и пошла к кассе, сохраняя все ту же странную позу.
– Не нужно было этого говорить, – заметила Сноу.
– Возможно, я слишком привыкла обороняться, – сказала Джозетт с показным смирением.
При аптеке был сувенирный магазин, где продавали декоративные цветы и безделушки, которые совсем не нравились их матери. Но девочки их любили. Они пошли вдоль витрины, восхищаясь керамическими снежными малышами [40] , блестящими пальмовыми листьями и камнями, на которых были вырезаны слова: «Мечтай. Люби. Живи».
40
Снежный малыш – небольшая фигурка, обычно ребенка, которая изображает различные аспекты новогодних праздников или зимних видов спорта. Традиционный снежный малыш изготовляется из неглазурованного фарфора (бисквита). Он обычно одет в комбинезон, покрытый мелкими кусочками толченого фарфора, что создает видимость упавших на него снежинок.
– Почему не «Бросай»? – спросила Джозетт. – Как получилось, что у них нет камня с надписью «Бросай»?
– Кажется, тебе не хватает вдохновения, – заметила Сноу.
– Это не вдохновение, это слащавость.
– О-о-о! – Сноу лизнула палец и сделала знак в воздухе. – Слово из словаря.
Они вернулись в другую секцию. Там продавались скребки для лобового стекла и аварийные фонари, может быть, для их папы.
– В магазине бытовой техники выбор лучше, – заметила Джозетт. – Давай посмотрим духи для мамы.
– Нет, лосьон.
– Вот и купи его. А я возьму духи.
Все хорошие духи были заперты под стеклом прилавка, на котором лежали руки давешней очкастой леди.
– Черт, теперь нам придется иметь дело с ней, – с досадой проговорила Джозетт.
– А я ей не грубила, – сказала Сноу. – Так что и разговаривать мне.
Джозетт закатила глаза и надула щеки.
Сноу подошла к продавщице и улыбнулась.
– Как у вас дела? – произнесла Сноу жизнерадостным тоном. – Мы ищем по-настоящему хороший рождественский подарок для нашей матери. Наша мама особенная. –
Женщина оторвала осуждающий взгляд от Джозетт, согнувшейся над стеклянным прилавком, и ее руки запорхали среди сверкающих, как драгоценные камни, коробочек и флаконов, а потом остановились на пробнике духов «Жан Нате».
– Слишком просто, – заявила Джозетт.
Сноу указала на «Йован Маск».
– Это не запах мамы. В ее запахе больше… ну не знаю… чистоты, что ли.
– Может быть, «Чарли» или «Блю Джинс»?
– Пожалуй, слишком обычные.
Они задумались, рассматривая витрину.
– Я хочу подарить что-то особенное. У меня есть заработанные деньги, – объяснила продавщице Сноу. – Может, что-нибудь от дизайнера или кинозвезды?
Женщина указала на коробочку. «Белые бриллианты». От Элизабет Тейлор [41] .
– Американский аромат номер один, – трепетно произнесла она.
– Кто такая Элизабет Тейлор? – спросила Джозетт.
– Да-а-а, «Клеопатра» [42] ?
Они обе вспомнили обложку кассеты в видеопрокате.
41
Элизабет Роузмонд Тейлор (1932–2011) – англо-американская актриса, «королева Голливуда» периода его расцвета, трижды удостоенная премии «Оскар».
42
«Клеопатра» – фильм-драма 1963 года режиссера Джозефа Манкевича. Одна из вершин жанра и наиболее известная работа актерского дуэта Элизабет Тейлор и Ричарда Бертона.
– А кроме того, она дружила с Майклом Джексоном?
– Ах да. – Джозетт понюхала спрей. – Чудно. Мне нравится.
– Духи «Энжоли» в розовой коробочке, украшенной тисненым золотым цветком.
– Но запах у мамы не такой острый. Я имею в виду, она от природы хорошо пахнет.
– Он будет плохо сочетаться с отцовским одеколоном «Олд Спайс».
– А как насчет «Дикого Мускуса»?
– Может, «Песню Ветра»…
– Ими душится бабушка.
Женщина за прилавком достала элегантную коробку, спрятанную за другими. Она была бледно-розовато-лиловой, то есть какого-то дорогого неопределенного цвета. С черновато-серой полосой. Флакон как раз умещался в ее ладони, по нему шел узор из рельефных ромбов, стекло было изящно закручено. «О Саваж». Женщина распылила немного духов на матерчатую салфетку, взмахнула тканью перед их носами. Подождала. Аромат был свежий и сухой. Слегка лакричный. Может быть, с намеком на облако. Нотки свежераспиленного дерева? Сена. Какой-то особенной травы в особенном лесу. Ничего темного, ничего страстного. И что-то еще.
– Большинство людей думают, что пахнет слишком заурядно, – сказала леди. – Эти духи не похожи на другие. Никто их не покупает. У нас есть только один флакон.
Сноу смотрела на Джозетт, широко раскрыв глаза. Джозетт снова вдохнула аромат.
– Мне бы хотелось, чтобы все пахло так, – призналась Сноу.
– Такой чистый запах, – проговорила Джозетт, опустив флакон. – Должны быть недешевы.
– Немного дорого, да, – смутилась женщина. Ее, казалось, озадачила сумма. – Я здесь просто работаю. Это не мой магазин, – добавила она.
– Да, – пробормотала Сноу. – Дороговато. Я экономила. Ну да ладно.
– Они подходят и для мужчины, и для женщины. «Оу-у Саваж».
– «О Саваж», – процедила Джозетт с преувеличенным французским акцентом. – Они нам подходят.
Она повернулась к Сноу, ее глаза искрились.
– Какой запах!
– То, что надо, – отозвалась Сноу.
Глубоко в сумочке у Джозетт был спрятан старомодный старушечий кошелек. Она его вытащила. Сноу страстно обняла сестру.
Потом, прямо перед продавщицей, они расплакались. Обе понимали: это то, что нужно. Одеколон пах чистотой, как волосы Лароуза в холодный осенний день, когда брат входил в дом и Эммалайн склонялась над ним.