Ласточки и амазонки
Шрифт:
– Они бы упали раньше, если бы было чему падать.
– Бедный Полли, – проворковала Титти над попугаем, который укладывал взъерошенные ветром перышки. Но тот ее поправил:
– Полли хороший.
– Он, кажется, не заметил, что мы потеряли его платок, – сказала Титти.
Нэнси крикнула сквозь ветер:
– Ваша палатка тоже падает?
– Нет, кажется! – ответил капитан Джон.
– Что?
– Пока нет, – крикнул он ей в ухо.
Над островом пронесся порыв ветра, который пригнул тонкие деревья, как траву. Над большой сосной разорвалась молния. Мгновение-другое было темно,
Роджер выполз под дождь.
– Их становится все меньше. Камни из кармашков падают.
Нэнси с Джоном его не слышали, но они видели, как мотает палатку.
Нэнси ухватила Роджера за плечи, как только он выполз, добежала с ним до палатки Амазонок и запихнула его внутрь.
– Хоть не промокнешь, – крикнула она. Затем она вернулась к капитану Джону, который пытался заползти в свою хлопающую на ветру палатку и вытащить две самые ценные вещи – хронометр и барометр. При очередной вспышке молнии он взглянул на барометр:
– Он упал на четыре десятых!
– Беги к нам в палатку! – крикнула Нэнси. – И принеси фонарь, если ты его нашел.
Капитан Джон отдал ей барометр, а хронометр положил в карман. Он снова заполз в просевшую палатку, нашел фонарь и выбрался обратно.
– Тут ничего не поделаешь, – крикнул он Нэнси. – Идем.
Они залезли в палатку Амазонок, в которой горел фонарик со свечкой. Джон зажег большой фонарь и поставил его на пол посередине. Нэнси снова выскочила наружу, чтобы ослабить крепление палатки. Потом забралась внутрь и задернула дверное полотнище.
– Наша палатка стоит к ветру задом, – сказала она. – Здесь самые сильные ветры дуют с юга. Вот почему мы выбрали это место. И шесты помогают. Наша палатка выстоит.
– Вы сильно промокли? – спросила их Сьюзен.
– Да так себе, – ответил Джон.
– Почти, – сказала Нэнси.
В палатке Амазонок было маловато места для шестерых да еще клетки с попугаем, поэтому сидели по трое на каждом спальнике. Между ними у задней стенки палатки, справа, лежала охапка хвороста, которую Нэнси припасла на утро. Слева стояла клетка, а посередине – большой фонарь. Приходилось жаться потеснее, чтобы не касаться стенок. Теперь, когда они были все вместе, непогода уже не так пугала. Даже Пегги, которая побаивалась грома, развеселилась – отчасти чтобы не показывать Роджеру, что она боится. С Нэнси было иначе. Нэнси знала об этом страхе, и с ней можно было не притворяться. Сьюзен слегка беспокоилась о том, что вещи промокнут, но радовалась, что ничего плохого не случилось. Джон думал, что им повезло – шторм дождался последней ночи. Нэнси гордилась своей устойчивой палаткой, которая не боялась даже самых яростных порывов ветра, бьющих в стенки. Титти с горящими глазами размышляла о тайфунах. Попугай уложил свои перья как положено и радостно чирикал под ярким светом лампы.
Какое-то время они сидели, слушая, как шторм гремит над островом. Потом Джон вспомнил о лодках и устыдился, что не подумал о них раньше.
– Я пойду посмотрю, как там «Ласточка».
– Лопни мой шпангоут, там ведь и
Оба капитана встали. Нэнси раскрыла вход.
– Закройте за нами, – велела она.
– Я тоже пойду, – вскочила Титти. – С попугаем теперь все будет в порядке.
– Ты только вымокнешь, и все, – сказала ей Сьюзен.
– Я и так мокрая. И мокрее уже не буду. Я хочу посмотреть. Может, мы больше не увидим такого шторма!
– И я тоже пойду, – вызвался Роджер.
– Нет, ты не пойдешь, – остановила его боцман. – Ты-то сухой.
– Я скажу тебе, что ты можешь сделать, Роджер, – сказал Джон. – Ты можешь дать капитану Нэнси свой фонарик. Ее большой фонарь не годится, он останется с тобой в этой палатке.
– Есть, сэр, – отрапортовал Роджер. Раз уж он не может пойти, хотя бы его фонарик пойдет, а это лучше, чем ничего.
Титти, Джон и Нэнси выбрались из палатки в объятия бури. Светя фонариками, сгибаясь под ветром и дождем, они пробрались к гавани. В лодках было изрядно воды, и озеро слегка поднялось, но «Ласточка» и «Амазонка» стояли на якоре, где положено. И были в порядке.
– Хочу ослабить перлинь, – сказал Джон. – А то он слишком сильно натянулся.
– Я тоже так сделаю.
Они слегка ослабили носовые фалини.
– Знаешь, это отличная гавань, – прокричала ему Нэнси. – Ты только прислушайся, что творится там, снаружи.
В закрытой гавани ходила рябь, но это не имело значения. Большие камни с двух сторон разбивали волны на входе в нее. Но ребята слышали, как бьются волны о мелководье снаружи и вдоль крутого западного берега. Титти отделилась от остальных и взобралась на низкий край скалы, которая шла вдоль берега и рассекала ветер выступающим ребром. Брызги разбивавшихся внизу волн летели матросу в лицо. Вспышки молний в небе озаряли все озеро и позволяли увидеть высокие волны с белыми верхушками. Потом снова стало темно. А потом в небе засверкало еще больше молний, озарив луга, леса и холмы на другой стороне озера, за бушующими волнами.
Джон и Нэнси вернулись бы к палатке без нее, если бы Нэнси не увидела свет фонарика в стороне от тропы.
Джон отыскал Титти и ухватил за рукав:
– Пошли. Мы думали, ты уже ушла.
– Есть, сэр, – ответила Титти, хотя Джон не мог услышать ее, и они догнали Нэнси и вернулись в палатку вместе.
– Ну что же, – сказала Сьюзен, – если раньше вы были мокрыми, то сейчас вы еще мокрее. И переодеться не во что.
– Оно того стоит, – сказала Титти.
– А с лодками все в порядке? – спросил Роджер.
– Лучше и быть не может, – ответила Нэнси. – Но их командам придется завтра все упаковывать.
– А который уже час? – забеспокоилась Пегги. – Сьюзен сказала, что сейчас только около трех.
– Уже почти пять, – ответил Джон.
Никто не смог заснуть. Они были моряками, потерпевшими кораблекрушение.
– Обе мачты снесло, – начала капитан Нэнси.
– Но сначала молния ударила в бизань, – сказал капитан Джон.