Лаванда для отца-одиночки
Шрифт:
— Уж пожалуйста, — кивнула госпожа Тампет. — А пока — завтра после уроков придёте к господину Варану, завхозу. Он назначит вам отработку. И насчёт другого раза — очень советую сначала подумать, всё же.
Папа посмотрел на Юму так, что читалось легко — «какой ещё, нафиг, другой раз». Юма потупилась.
Но он хотя бы молчал, когда они вышли из кабинета, а вот госпожа Марта не смогла.
— Всё ясно? Позорище, только ещё не хватало и в этой школе тоже слушать, какие вы бестолковые! И будто вас ничему хорошему дома не учили! — она набросилась на Фреда и Стефа, стоило им всем только оказаться
— Марта, тише, — поморщился господин Долле. — Давай дома подумаем, что это такое было, и можно ли было поступить иначе.
— Не ругайте их, господин Долле, они за меня заступались, — глянула на него Юма.
Мама у них, по ходу, как у неё самой, её не пробьёшь. А господин Долле выглядит разумным — как папа. А папа молчал, только поглядывал на Юму. И заговорил, когда они уже сели в машину и Юма пристегнулась.
— И что это было, Эжени? — и смотрит, будто правда хочет узнать.
— Не, пап, я не виновата, они сами привязались!
— А зачем ты заставила парней залезть на дерево?
— Они сказали, что котики, вот я им и велела лезть на дерево за птичками, раз котики. Я ж не знала, что они сами не слезут, и спасать потом придётся, как настоящих котиков! И ещё это знаешь, как весело? Они лезли и мяукали, нам с Фредом и Стефом было смешно. А потом, когда поняли, что они не могут слезть, стало не смешно. Ты очень круто их снял. Наш физрук пытался приставить лестницу, но не смог из-за веток. Да там вообще всё просто, там ветки очень удобные! И судя по ним, на то дерево регулярно кто-то забирается!
— Эжени, ты не задумывалась о том, что нехорошо смеяться над слабыми? Ты сильнее, ты ловчее, ты вообще красивая девушка, а они неловкие парни, ты их сделала по всем фронтам легко. Но зачем?
— Вот и пусть не приближаются, — вздохнула Юма. — И я их трогать не буду.
Вообще-то они легко отделались. Отработка так отработка, как-нибудь справимся.
А когда они вышли дома из машины, то оказалось, что их поджидает господин Базиль, садовник, он работал в саду вместе с госпожой Лавандой. И он сказал, что у госпожи Лаванды случился какой-то форс-мажор, ей не удалось предупредить ни по телефону, ни магической связью, она убежала буквально четверть часа назад и просила передать свои извинения. Папа при этих словах полез за телефоном, а потом и за магическим зеркалом, и видимо, нашёл там пропущенные вызовы. И пропустил он всё, похоже, из-за Юмы и её дел.
Так-так-так, и что же тут у нас происходит? Что такое папа пропустил, что теперь сожалеет?
14. Форс-мажор
14. Форс-мажор
В понедельник утром Лаванда подумала-подумала и достала из шкафа едва ли не самое дорогое своё платье. Серое, строгого покроя, вся его фишка была в ткани. Магически обработанная, она обладала призматическим эффектом — под разными углами света показывала разные цвета, да ещё и с хитрыми переливами. Такой ткани почему-то нельзя было изготовить много, поэтому она не попадала в массовое производство. Лаванда захотела себе платье из такой ткани сразу же, как только впервые увидела — в какой-то программе по телевизору, а потом ещё в роликах в сети. Потом она уже целенаправленно откладывала
Уж конечно, Люка считал такое платье напрасной тратой денег, так прямо и говорил. А потратить на одно платье полторы своих зарплаты Лаванда не решалась. Точнее, не решалась, пока была замужем. А потом тоже решилась не сразу, потому что сначала обживалась в своей мансарде, которую удалось снять за разумную цену и надолго, потом приютила и лечила Трофея, потом ещё какие-то заботы… А потом ей выплатили хорошую премию перед Рождеством в прошлом году, слава господину Готье Треньяку, и вот тогда-то наконец-то звезды сошлись.
Лаванда даже не рискнула надеть это платье на рождественскую вечеринку в «Волшебном доме». Оно висело в шкафу, и грело ей душу просто самим фактом того, что оно там висит. И что в любой момент можно открыть шкаф, достать чехол — о да, к платью прилагался зачарованный чехол, защищавший ткань от пыли, моли, плесени, рассыхания и других бытовых неприятностей. Так вот, открыть шкаф, достать чехол, вынуть из него плечики с платьем… и повесить обратно. Или, может быть, надеть, покрутиться перед зеркалом и снять обратно.
Так вот, до сего дня Лаванда надевала это прекрасное платье всего трижды. Первый раз — в примерочной салона, где девушка-консультант с одного взгляда определила нужный размер, помогла надеть и советовала не торопиться, принимая решение — чтобы разрешить все сомнения в свою пользу. И ещё два — дома, и видел её в этом платье только Трофей. И то она в такие моменты не брала его на руки — потому что шерсть и затяжки от когтей.
И вот сегодня она решилась. В конце концов, если так пойдёт и дальше, то она сама состарится быстрее платья, и уже будет некуда его надевать. И фигура может измениться так, что оно уже больше не подойдёт. А сегодня у неё, кажется, свидание. Поэтому…
Что до свидания, то ей очень того свидания хотелось. Конечно, червячок сомнения подгрызал, потому что — кто ж его знает, что будет? А вдруг не получится? А вдруг что-то пойдёт не так, а она успеет увлечься, и потом будет больно? А вдруг Эжени что-то не понравится, и она будет это всячески выражать? И Тео сказал, конечно, что с матерью Эжени всё давно завершено, но кто знает, что о том думает эта неведомая особа? Вдруг заявится из-за океана?
Правда, другая часть разума говорила — не попробуешь, не узнаешь. Как-то ведь люди умудряются заводить новые серьёзные отношения — пережив предательство, и не одно, развод, а то и не один, оставшись с детьми, с огромными долгами, с нездоровьем и другими проблемами. Лаванда понимала, что отделалась легко, и что на самом деле её вообще мало, что держит и мало, что останавливает. Так почему бы не попробовать?
Она надела прекрасное платье прямо с утра. Волшебный чехол упаковала — повесит платье в него на время работы. Положила в сумку новую пару чулок — тоже надеть вечером. И красивый комплект белья у неё тоже был.
Никаких велосипедов, вызвать такси. Надеть плащ и туфли. Рабочую одежду в сумку и с собой, обед тоже с собой, вперёд.
И весь день — в предвкушении.
Лаванда вспоминала, как было в субботу. Невероятный праздник — и невероятный Тео. Как он вообще нашёл её в той толпе? Господин Долле помог?