Лаванда для отца-одиночки
Шрифт:
И офигела. Потому что папа вернулся с госпожой Лавандой и с её вещами. Потому что в её доме случился пожар.
Пожар — это стрёмно, Юма как-то видела, у одного друга случилось. И потом долго держался запах гари. Так что папа всё правильно сделал.
А потом… оказалось, что у госпожи Лаванды есть котик! Да что там, красивущий большой кот! Юма попыталась поймать его и потискать, но он оказался быстрее — сиганул под диван в гостиной. Ничего, выловим. Или сам вылезет.
Госпожа Лаванда была вся как пришибленная — но это, наверное, потому,
На ужин папа заказал мясо из какого-то крутого ресторана, прямо ух! Юме очень понравилось. Они с госпожой Лавандой ещё и что-то пили, но Юма в жизни пробовала только пиво — дома в компании, и ей не очень-то зашло. Поэтому пусть себе пьют, она обойдётся лимонадом.
После ужина госпожа Лаванда ушла в комнату, а папа спросил:
— И что с уроками?
Юма сочла вопрос законным, и ещё подумала, что чем полнее она ответит, тем меньше дополнительных вопросов схлопочет. Тем более что папа, наверное, хочет узнать, как там госпожа Лаванда, и торопится.
— Математику мы с Фредом решили. Ещё надо кое-что прочитать, но я сейчас прочитаю. И завтра история, кажется, я уже могу ответить на письменные вопросы от себя и своими словами, — историк господин Триплен всё время повторяет, что нужно говорить от себя и своими словами, только тогда пересказ исторических фактов имеет смысл.
— Это хорошо, — папа тепло улыбнулся. — А что скажешь про сегодняшнее приключение?
Юма вздохнула.
— Если честно, я уже сто раз подумала, что лучше бы мы их просто побили. Или обозвали нехорошо и послали далеко. Но уже ж не переиграешь.
— Ты увидишь этих парней в школе уже завтра. И всю неделю, и дальше. И если они ещё будут цепляться к тебе, скажи, что я приду и с ними поговорю. И мы вместе подумаем, кто прав, а кто нет, и как вообще жить дальше, и что делать.
— Правда? — Юма не ожидала. — Ты… ты не считаешь, что я кругом неправа?
Папа усмехнулся.
— Я считаю, что ты неправа частично. Проблему несомненно нужно решать, но другими методами.
— А ты их знаешь? Я могу, если ничего такого не выдумывать, только обозвать или побить.
— Побить не нужно, — вздохнул папа. — Нечего девочке бить парней.
— Девочка должна молчать и терпеть, да? Бабушка мне так всю жизнь твердила. Только что-то она сама не очень-то терпела, ни дедушку, ни маминых мужей, — фыркнула Юма.
— Нет, девочку есть, кому защитить, ей не нужно ввязываться самой, — сказал папа и взял её за руку. — Если что, звони или вызывай, и я приеду, и разберусь.
Это оказалось… непривычно, Юма даже слёзы смахнула украдкой. Они сидели… просто сидели, молча, в тишине. И внезапно услышали какой-то шорох.
Юма не поняла и завертела головой, но папа приложил палец к губам — тише, мол, и показал головой на дальний конец дивана.
Оттуда
— Какой он красивый, — прошептала Юма. — Госпоже Лаванде повезло, что у неё такой кот!
— Она нашла его на улице совсем больным и вылечила, — сказал папа.
— О, правда? Можно, я тоже поищу кота на улице, и мы его вылечим?
— Пока присмотри за господином Трофеем, — усмехнулся папа.
— Я тогда пойду гляну, может, ему еды дать?
— Лаванда насыпала ему корма и налила воды, наверное, он уже нашёл свои миски.
Юма прислушалась — и вправду, как будто на кухне кто-то хрустел. Вот и славно.
Потом она посмотрела на папу — спросить про госпожу Лаванду сейчас? Или попозже?
Ладно, попозже. А сейчас можно пойти и попробовать приманить котика, вдруг удастся его погладить? Сфотать и показать Фреду.
Манёвр удался частично — кота удалось именно что сфотать, а потом он заметил Юму и телепортировался за холодильник. Ничего, привыкнет.
«Смотри, у нас внезапно живёт котик!»
«Ого, откуда взяли?»
«Завтра расскажу».
А пока котик пусть привыкает, а ей, кажется, пора дочитать, что там нужно было в учебнике, и спать. Юма пожелала папе спокойной ночи и пошла к себе. Вроде бы всё сложилось не так плохо, да?
17. Настоять на своем
17. Настоять на своём
Лаванда проснулась в удобной и мягкой кровати — рано-рано, ещё было темно. Она посмотрела в телефон — шесть утра. Вчерашний день вспомнился весь разом… и расстроил.
Сначала предвкушение нового и хорошего, такое, славное очень, с трепетом, с невнятными какими-то ощущениями, с беспричинной радостью. У неё так было, но давно, настолько давно, что уже почти забылось. Она думала — совсем забылось, но нет. Оказалось — кто-то ещё может вызвать в ней сумбур в мыслях, и сердце колотится, стоит о нём подумать, и краски ярче, и запахи сильнее, и вообще мир как будто под плёнкой какой был, а теперь эту плёнку сдёрнули, и стало… как стало. Как цветы после дождя. Как этот их сад, который рос себе как-то, а потом пришли садовники, всё подстригли, полили, выровняли…
Но это было сначала, а потом — соседи и их проводка. Она, конечно, в конце концов позвонила бы Эльвире или Мари, или Диане, и попросилась бы к ним на пару ночей, а потом или привести в порядок квартиру, или уже искать новую. Но оказалось, что не нужно никого ни о чём просить, всё решил Тео.
Ей было неловко — потому что к интересному тебе мужчине нужно заселяться как-то не так. И вообще они пока только встречались, за ручки держались и целовались, как подростки какие-то. Но она опасалась торопиться, и он не торопился тоже, хотя она понимала, конечно же, что хочет.