Лавина чувств
Шрифт:
— Честно служи Вильяму де Роше, и тебе не придется опасаться за свою жизнь и за судьбу близких, — отрывисто сказал Джослин. — Иди, но не смей никому ничего говорить.
— Готов поклясться на могиле матери, что ничего не скажу! — Весь бледный, Фальберт, поклонившись, вышел из комнаты.
Джослин сдерживал себя, что было заметно по его дыханию. Он начал собирать разбросанные счетные палочки и с чрезвычайной осторожностью складывать их в мешочек.
Линнет
— Я все равно ничего не понимаю. Что вы имеете в виду, говоря, что погреб пустой?
— Де Корбетт сбывал ради собственной выгоды жизненно важные запасы из башни, а Фальберт подделывал счета, чтобы все на первый взгляд казалось законным. Идемте, я покажу вам.
По пути к погребу Джослин сделал остановку в гостиной, чтобы отдать приказ двум сидевшим там воинам, свободным от дежурства, которые от нечего делать мерились своей силой, оперевшись локтями о доски, пытаясь уложить на стол руку соперника.
— Бросайте свою игру, — спокойно сказал он. — Разыщите сенешаля и выведите его во двор. Я хочу, чтобы вы продержали его там до тех пор, пока я не подойду сам.
— С удовольствием, сэр, — ответил Ги де Монтобан, в улыбке обнажая свои красивые белые зубы, и встал со своего места, отправляясь исполнять только что полученное задание.
— Что вы сделаете с де Корбеттом? — спросила Линнет, когда Джослин зажег свечу и они вместе спустились по каменной лестнице в темный погреб.
— Повешу его. В деревне или на дворе — я еще не решил. Скорее всего, в деревне. Это послужит хорошим примером тем, кто хочет меня обманывать и впредь. Пусть видят, что я не из тех, кого безнаказанно можно водить за нос.
— А с его женой и дочерью?
— Они содействовали ему в этом, потворствуя его жадности, и вполне заслужили того же, — сказал он, искоса посмотрев на вдову. Он пытался говорить безразличным тоном, но, увидев в ее взгляде осуждение, спросил: — Вы же не станете просить меня помиловать их?
Она опустила глаза.
— Поступайте, как считаете нужным, — сдавленным голосом произнесла Линнет, — но если вы повесите женщин, вас перестанут уважать. Вначале мужчины увидят красоту Гельвис де Корбетт, когда она будет стоять перед виселицей, а потом они увидят, что с этой красотой сделает веревка, и обвинят вас.
— Да, я тоже так думаю. — Он потер сзади шею. — Кроме того, я не уверен, что смогу заставить себя отдать такой приказ — слишком мягкая натура, как сказал бы мой отец.
— Тогда как же вы поступите?
— Отправлю их прочь из замка, и пусть живут, как хотят. В Ноттингеме много работы, и они быстро найдут себе место. Как только они скроются из виду, мне будет на них наплевать.
Они
Он высоко поднял свечу и показал ей темный сводчатый подвал, где царил полный беспорядок, свидетельствовавший о небрежном ведении хозяйства в замке. Набравшись смелости, она пошла за ним, оглядываясь по сторонам.
— А как насчет других запасов? — спросила она.
— Я включил их в свои подсчеты, но даже в этом случае недостача слишком велика. — Проведя ее между колоннами, он показал ей бочки с вином, засоленное мясо и зерно. — Видите, как разбросаны бочки. Составьте их вместе, и почти ничего не останется.
Линнет быстро посмотрела ему в глаза. Они поняли друг друга без слов. На носу была война, а они к ней совершенно не подготовлены. Недостаток провианта, немногочисленное и павшее духом войско и жители деревни, относящиеся к замку либо враждебно, либо безразлично.
На лестнице, ведущей в погреб, послышались шаги, и наконец между стенами показался свет от факела. Джослин обернулся.
— Кто здесь? — резко спросил он.
— Генри, милорд. Я знал, что вы пошли сюда, и видел, как вы открывали дверь. — Слуга завернул за стойку перил и с беспокойством посмотрел в темноту. — Прибыл какой-то воин. Говорит, что он от... юстициария. — Он запнулся на последнем не совсем знакомом ему слове. — Моя сестра дала ему легкого вина и усадила за стол.
— Он назвал свое имя?
— Да, сэр... Брайен Фитцренар! — Генри жадно осматривал подвал, стараясь запомнить каждую мелочь.
Джослин кивнул и направился к лестнице.
— Докажи, что я могу доверять тебе, и ты будешь вознагражден, — сказал он Генри. Его бровь изогнулась дугой и стала еще более выразительной. Тон же его голоса, напротив, граничил с беспокойством.
— Я ничего не видел и не слышал, сэр. — Генри быстро понял намек и повыше поднял факел, чтобы осветить дорогу вверх по лестнице. — В это время года у нас всегда мало запасов.
Джослину показалось, что слуга начинает переигрывать, и он мельком посмотрел через плечо на Линнет, но решил промолчать, понимая, что тот просто старается угодить.
Фитцренар встал из-за стола, у которого сестра Генри угощала его горячим вином, и начал расхаживать по гостиной. Его одежда была вся в пыли, а выражение лица — крайне недовольным, но, увидев Джослина, он расслабился и улыбнулся.
— Прошу прощения, что отрываю вас от дел, — сказал он, кивнув на рубаху Джослина.