Лавка колониальных товаров

Барышев Александр Владимирович

На базаре Серега виртуозно развел двоих купцов, один из которых — торговец вином повелся на обстругивание палочки у него перед носом выскочившим невесть откуда лезвием, а второй — продавец тканей узрел выскочившее лезвие, когда странно выглядевший незнакомец вздумал рядом с ним почистить ногти. Ну а Бобров, используя прежние наработки, просто подошел к продавцу украшений и предложил ему купить пригоршню бус за смешные деньги в двадцать драхм. Деньги, видимо, были действительно смешными, потому что продавец заплатил, не торгуясь,

и при этом выглядел достаточно озадаченным.

Через час они сошлись у конца площади и подсчитали свой навар.

— Семьдесят драхм, — сказал Серега. — Шеф, здесь можно и без лавки пре-красно жить.

— Можно, — согласился Бобров. — Но с лавкой лучше.

До своего дома они добрались буквально минут через пятнадцать не особо и торопясь. Преимущества расположения или компактного города? Спор был начат, но не закончен, потому что в калитке открылось окошко, и Никитосовский пацан важно спросил:

— Вы к кому?

Серега открыл, было, рот, но Бобров поспешил его опередить.

— Открывай, Петрос.

Лязгнул засов.

— Отец дома? — спросил Бобров.

— В лавке он, — ответил пацан, показывая на боковую дверь. — Столяр там.

— А вот это правильно, — заметил Бобров. — Лавка в первую очередь.

Столяр, сильно заросший мужик в хитоне застегнутом только на левом плече, внимательно выслушивал отчаянно жестикулирующего Никитоса. Увидев входящего Боброва, тот неприкрыто обрадовался. И не зря. Бобров тут же взял нить разговора в свои руки и несколькими жестами и словами объяснил столяру суть проблемы. Столяр радостно закивал, мол, все понятно и подозвал стоящего в углу незамеченного ранее мальчугана возрастом примерно как сын Никитоса. А Бобров в сопровождении Сереги вышел и направился в таблинум, где хотел устроить кабинет.

Таблинум был девственно чист и пуст. Стены с затейливыми фресками, два узких окна в перистиль и косая крыша над головой.

— Потолок нужен, — сказал Бобров, с сомнением глядя на темные балки стропил. — Интересно, какое здесь отопление? Я что-то никаких следов не ви-жу. Под полом, что ли проложено?

— Отвечаю, — сказал Серега. — А хрен его знает.

— Непорядок. К зиме надо готовиться заранее. Ладно, шутки в сторону. Дом у нас есть, жить в нем можно, а вот спать не на чем. А подать сюда гражданина Никитоса.

Минут через пять Серега привел Никитоса практически под конвоем. Тот выглядел недоумевающим.

— Никитос, — приступил к допросу Бобров. — У нас один столяр будет заниматься всем в доме? Да ему тут будет на полгода работы. Одной, блин, мебели нужен целый вагон. На базаре же ее не купишь.

Никитос попытался оправдаться, мотивируя тем, что столяр нынче дорог.

— Понимаешь, Александрос, эти ремесленники берут до одной драхмы вдень. А вот с этим конкретным столяром я сговорился на три обола.

— Не, — сказал Бобров. — Неправ ты дорогой товарищ. Надо не на время сговариваться, а на изделие.

Время он будет тянуть, а изделие будет стараться сделать как можно быстрее. Потому что и там, и там сугубо экономический интерес. Так что, пересматривай отношения с тружеником. И найми еще одного. За деньги не беспокойся. Нам сейчас главное не деньги, а время. Серега, выдай партнеру двадцать драхм.

Когда озадаченный и озолоченный Никитос убежал, Бобров еще раз оглянулся и сказал:

— Надо у наших заказывать наборы мебели. Пусть местные столяры стараются для Никитоса, его жены и, так сказать, общественных помещений, а вот наши комнаты мы обставим более привычной нам мебелью.

— Ну не знаю, — с сомнением сказал Серега. — Ножки, перекладины всякие, ящички — да, согласен. А вот как перевезти столешницу?

— Столешницу, друг мой, — назидательно изрек Бобров. — Можно и здесь сделать. И не надо оваций. Даешь местному кадру размер, там, предположим, сто надвести и через день он тебе нужное притаскивает. А уж прикрутить готовое мы и сами сможем. Вотс кроватью проблемы. Матрац сюда протащить сложно, а местные ложа мне совсем не нравятся. Придется извращаться и прогрессировать.

— Ладно, шеф, с этим все ясно. Писать здесь все равно невозможно. На полу — не поймут, подоконник отсутствует, да и окно высоко. Пошли лучше в трактир. Там и кормят и столик имеется.

Пока Бобров с Серегой дискутировали, сын Никитоса привел еще одного столяра и, пользуясь случаем, успел свести его с Бобровым. Бобров на этот раз не стал жестикулировать, вставляя периодически греческие слова. Он просто взял из пачки лист бумаги, карандаш и изобразил несколькими линиями желаемую мебель. Столяр долго вглядывался в незнакомую графику, потом просиял и энергично закивал. Вобщем два ложа, стол и два табурета обошлись чертежнику Боброву почти в сорок драхм.

— Все, — сказал он. — Подальше отсюда. Иначе нам не на что будет поесть. Ну и дерут эти ремесленники. Честному спекулянту в таких условиях не вы-жить.

Однако, он зря жаловался на судьбу. Едва они вошли в свою комнату в «отеле», как тут же явился Агафон, не иначе предупрежденный привратником. Агафона было не узнать. Он страдал самым натуральным образом, он потел и даже, спал с лица. Удивленный Бобров спросил его:

— Что с тобой, досточтимый?

Агафон извлек из складок одеяния коробочку с пряностями.

— Ну, — сказал Бобров, ничего не понимая. — Не понравился подарок?

— Нет, — проблеял Агафон. — Я хотел узнать, нет ли у вас еще такого товара. Я заплачу, — заторопился он. — Я очень хорошо заплачу.

— Очень хорошо, это сколько? — тут же прикинулся веником Бобров.

Вот тут задумался уже Агафон. Денег было жалко, и это даже несколько пригасило его начальный порыв. Однако, расчет все-таки сумел победить жадность.

— Семьдесят пять драхм, — сказал он и замер в предчувствии.