Лавка колониальных товаров
Шрифт:
Дома было пусто и затхло. Бобров уже и не помнил, когда он был здесь в последний раз. Впрочем, встреченный сосед отнесся к этому вполне безразлично. Да оно и понятно, у человека своих проблем было выше крыши. Бобров порадовался, что стрельнул у Вована немного денег, потому что надо было как-то перекантоваться до завтрашнего вечера, а в квартире кроме тараканов ничего не было, как и денег. Бобров усмехнулся: владелец огромной усадьбы, богатый купец и где-то даже предприниматель в этом мире не имел ничего, кроме четырех стен, крыши над головой и старой мебели.
Вовановской десятки долларов хватило на вполне приличное количество продуктов. Масштаб цен до сих пор поражал. Но Бобров не
Когда бот под управлением Вована подошел на следующий день вечером к условленному месту, Юрка уже сидел на камушке, кстати, на том же самом, что и Бобров ранее. Радости по поводу встречи он явно не испытывал. Бобров присмотрелся — Юрка, похоже, страдал по поводу перебора старого херсонесского. Поняв, что толку от него не будет, Бобров лично прицепил к гаку стрелы под водой две амфоры и мешок с рыбой, в котором на этот раз преобладала камбала. Юрку самого пришлось цеплять к гаку, потому что одолеть несколько ступенек штормтрапа ему было явно не под силу. Бобров еще удивился, как он в таком состоянии проник через портал и пришел к выводу, что поговорка о том, будто Бог хранит дураков и пьяниц, категорически верна. Осталось разобраться в какой ипостаси Юрка ныне выступает. Список с внесенной правкой пришлось отдать Вовану и поручить ему, передать все Смелкову, когда тот станет адекватен.
Серега как ни в чем не бывало сидел на пристани в расслабленной позе при полном отсутствии зрителей.
— Гульнули? — спросил Бобров, отряхиваясь по-собачьи.
— Совсем слегка, — уклончиво ответил тот.
— А что же Юрка не в себе?
— Ну это они вчера вечером начали с Никитосом, — пояснил Серега. — Тот-то разбавлял, а наш не привык. Ну и… А сегодня совсем чуть-чуть на дорожку за ужином. Ума не приложу, чего это он, — ханжески добавил партнер.
— Ну, ну, — сказал Бобров, одеваясь в принесенную Серегой сухую одежду и вытирая волосы куском полотна. — А что у нас плохого?
Серега пожал плечами.
— Да все нормально, — подумал и добавил. — Пока.
— Тогда идем. Надо будет начинать готовиться. Послезавтра у нас приобщение к цивилизации. Не знаю, хорошо это будет или плохо.
Злата налетела, едва Бобров вошел в ворота усадьбы.
— Я их обеих велел не выпускать с подворья, — виновато сказал Серега. — Ну и наслушался я. Особенно твоя отличилась.
Бобров прижал к себе свою красавицу, которая вместо попреков и обоснованных жалоб на самоуправство Сереги, стала всхлипывать ему куда-то в шею, вдохнул знакомый запах ее волос и удовлетворенно вздохнул, почувствовав себя дома. Потом уже, когда Бобров сидел один за поздним ужином, Серега рассказывал, что случилось в его отсутствие, а Злата суетилась вокруг, подкладывая и подливая и глядя немного обиженно, он сказал, естественно по-русски:
— А тебе не кажется, Серега, что надо бы нашим девчонкам все рассказать. А то ведь вечно скрывать не станешь. А они, конечно если проникнутся, станут самыми ярыми нашими приверженцами и защитницами.
— Проболтаются, — с сомнением произнес Серега, глядя на насторожив-шуюся Златку, которая почувствовала, что речь о ней, хотя никаких имен не прозвучало. — Женщины ведь.
— Риск сохраняется, — согласился Бобров. — А с другой стороны, кому они проболтаются. Ефимии, Андрею, Зиаис. Уже смешно. Ладно, Андрею еще довольно рискованно. Но они с ним почти и не общаются.
— Надо подумать, — сказал Серега. — Ладно, я пойду. Поздно уже.
Бобров взглянул
— Ну и иди.
Проснулся он, когда солнце уже целиком выбралось из-за горизонта не то, чтобы разбитым, но как бы немного не в себе. Не успел Бобров толком проморгаться, как дверь открылась и в спальню влетела Злата, с разбега прыгнув на жалобно заскрипевшее ложе. От нее пахло утренней свежестью, глаза сияли яркой зеленью, и вся она была такая юная и красивая, что Бобров понял, что он совершенно не разбит и очень даже в себе. Тем более, что хитон на девчонке задрался, показывая миру, что она юна и красива не только на лицо.
Выход Боброва к завтраку отложился еще на полчаса.
Серега тоже выглядел аналогично, а вот девчонки весело трещали между собой, поддразнивая временами сидевшего на передке повозки Прошку. Ехать решили посуху, потому что управлять лодкой ни у того, ни у другого не было никаких сил. В городе быстро нашли архитектора, у которого, вот удача, в данный момент не было работы, и он, чуть ли не с радостью, согласился построить Боброву в усадьбе нужный объект. Заломил он за свои услуги две драхмы в день и Бобров посчитал это приемлемым, потому что архитектор пока не знал, что ему предстоит построить, а узнавши, назад уже не отработает, ибо уговор. Набрать команду тоже предстояло архитектору, и Бобров с легкой душой отбросил по этому поводу все заботы, ибо знал, что человек отнесется к делу со всей ответственностью.
Потом они посетили лесоторговца и вместо того, чтобы бродить вдоль штабелей, кратко описали необходимые им размеры бревен. Лесоторговец, согласно кивая, поводил етилом по навощенной дощечке и пообещал завтра же все доставить. Он уже знал куда.
— Ну все, — сказал Бобров, демонстративно отряхивая ладони. — Сейчас в лавку и обратно. Как раз к обеду прибудем.
— Оставьте нас возле агоры, — попросила Дригиса, а Злата согласно кивнула. — А на обратном пути заберете.
Бобров посмотрел на девчонок, и они обе скромно потупились. Не иначе что-то затевали. Но он чувствовал себя немного виноватым. Хотя бы перед одной. И поэтому возражать не стал. А Серега, глядя на него, не стал тем более.
На следующий день, прямо с самого раннего утра приехали сначала архитектор с помощником, а потом обоз с заказанным лесом. Архитектор внимательно выслушал Боброва, посмотрел и спрятал в складках одеяния сделанный им эскиз, потом прошел на место и долго приглядывался, и вместе с помощником обмерял участок веревкой с узелками. Потом, полный задумчивости, он отбыл, пообещав начать через два дня.
А после обеда Бобров собрал совещание в верхах. Совещание проходило в таблинуме. Верхами были он с Серегой и обе девчонки. Девчонки чувствовали, что сейчас что-то должно произойти, и ощущали себя не в своей тарелке. Они и боялись этого неведомого и страстно желали. Вот такое вот противоречие. А Бобров смотрел на них, съежившихся на своих несуразных табуретках, хотя в комнате было тепло и, с одной стороны, его одолевали сомнения в правильности поступка, а с другой, было искренне жалко девчонок, которые просто представить себе не могли, что их ждет на самом деле.
— Значит так, девчонки, — Бобров откашлялся и посмотрел на Серегу.
Тот пожал плечами, мол, сам отдувайся, коль уж начал.
— Значит так, — повторил Бобров. — Мы с Сержем люди нездешние.
Девчонки переглянулись. Они и так знали, что Бобров и Серега иноземные купцы.
— Нет, вы не поняли, — поморщился Бобров. — Мы совсем нездешние. Мы не из этого мира.
— Боги! — ахнула потрясенная Дригиса, а Злата, чуть более цивилизованная, посмотрела испуганно и с недоверием.