Лавка колониальных товаров

Барышев Александр Владимирович

Бобров же просто хотел купить что-нибудь поесть, потому что пребывая в нетерпении совершенно забыл прихватить с собой хотя бы свежей рыбы. Решение пришло довольно быстро. Оно, конечно, было далеко не оптимальным, но другого он не придумал. Бобров оттащил Златку в сторону, к стенке какого-то киоска, где было относительно свободно, велел стоять, никуда не отходить и ни с кем не разговаривать, а сам ввинтился в толпу.

Отсутствовал он буквально полчаса, но за это время рядом с девушкой нарисовались двое юнцов. Как они ее заметили в такой толпе? Бобров успел самодовольно подумать, что Златку нельзя было не заметить,

слишком уж ярко она выглядела. Одета девушка была как многие, и это в глаза не бросалось совершенно. А вот гордая посадка головы на высокой шее, масса светло-русых слегка вьющихся волос, схваченных сзади черной лентой, высокая грудь едва прикрытая белым топиком, гладкий загорелый живот и длинные ноги под несерьезными шортами. И это не считая ярко-зеленых глаз в пол-лица.

Естественно, что парни сделали стойку. Тем более, что рядом никого не просматривалось и создавалось ощущение, что эта роскошная девица вообще никому не принадлежит.

— Ну, чо, телка, пошли, — предложил самый развязный.

Второй, менее смелый только гыгыкнул.

Златка смотрела молча, но не затравлено. В это время сбоку подошел Бобров, аккуратно взял ее за руку, и повел за собой. Златка послушно пошла следом, но в последний момент обернулась и посмотрела на парней очень нехорошим взглядом. Запоминающим таким.

Двое в первый момент даже растерялись. Никто на этой площади еще столь нагло не уводил у них почти законную добычу. Да и девочка была очень уж завлекательная.

— Эй ты! — окликнул Боброва первый. — Ну-ка, постой.

— Это вы мне? — вроде бы удивленно спросил Бобров, останавливаясь.

— Тебе, тебе, — парень едва не налетел на Боброва и вынужден был затормозить.

Но Бобров как-то сразу оказался к нему едва ли не вплотную, быстро сунул руку назад под выпущенную рубашку и оппонент почувствовал вдруг укол под подбородок. Скосив глаза вниз, он увидел в руке Боброва узкий, отливающий синевой кинжал.

— Э-э, — прохрипел он, сразу позабыв за чем шел, и попытался отодвинуться.

Но Бобров левой рукой придержал его за пояс, опустив руку с кинжалом, и парень почувствовал укол теперь уже в области паха. У него глаза полезли на лоб, и он слабо прошептал:

— Н-не надо.

Бобров, не обращая внимания, спросил не оборачиваясь:

— Златка, как ты там?

— Все в порядке, шеф, — отрапортовала девчонка только что разбившая коленом лицо второго, после того как тот согнулся, получив твердым кулачком в живот. — Мне его добить?

Самое интересное было в том, что на эту сцену никто старательно не обращал внимания. Видно народ уже приучили к разборкам, хотя как Бобров помнил, еще прошлым летом нашлись бы неравнодушные и интересующиеся.

— Да нет, — сказал Бобров. — Пусть живет. Пока. И ты, — обратился он к своему клиенту, — поживешь, если не попадешься больше. Учти, убивать не буду, но евнухом сделаю. Надеюсь, знаешь, что такое евнух?

Бобров неуловимым движением убрал кинжал, подхватил девушку и исчез в толпе.

Приключение спокойствия не прибавило. Что же это стало твориться в последнее время, если такие отморозки пристают к людям среди белого дня. Боброву очень захотелось переправить сюда свой отряд и пройтись по улицам микрорайона широкой сетью. Наверняка улов будет неплохим. На всякий случай Бобров, увлекая за собой Златку, прошел немного в другую сторону, резко свернул

за угол, проверился и уже спокойно зашагал к дому. Тут и было-то метров двести.

Возбужденная происшествием Златка уже не очень-то обращала внимание на попадающиеся на каждом углу чудеса. Ее больше возмущало, что Бобров, который казался ей чуть ли не столпом общества, здесь оказывается не имел того влияния, если какие-то явно мелкие бандиты посмели приставать к его женщине и непочтительно отзывались о самом Боброве, а не валялись в пыли, умоляя о пощаде. Впрочем, скорая и жестокая расправа Златку немного успокоила. А совсем она успокоилась, когда Бобров распахнул перед ней двери своего жилища. Юрка постарался, и двери были двойные, причем наружная из трехмиллиметровой стали. Узенькая прихожая девушку не впечатлила. Однако, когда вошедший следом Бобров щелкнул выключателем и под потолком вспыхнула яркая лампочка, Златка вскрикнула, закрылась руками и присела. Бобров усмехнулся:

— Златка, ты же только что была очень смелой.

— Там были люди, — жалобно сказала девушка, прижимаясь к Боброву и косясь на лампочку. — А здесь боги.

А вот включенный Бобровым холодильник, с тут же покрывшейся инеем морозильной камерой, вызвал у нее восторг. Бобров сгрузил туда принесенные с собой продукты и налил в формочку для льда воды. А потом с улыбкой смотрел, как Златка каждую минуту открывала дверцу, чтобы посмотреть, не застыл ли лед. Хорошо, что ее отвлекла газовая печка. Она как завороженная уставилась на синий огонь, пока Бобров не закрыл его чайником.

— Я и раньше знала, что ты сын богов, — сказала она с придыханием. — У тебя здесь столько непостижимых чудес.

— Может быть, — ответил Бобров. — Я как-то над этим не задумывался.

Златка осторожно пошла исследовать квартиру, с опаской заглядывая в каждую дверь и вдруг затихла. Бобров заглянул в темную комнату. Девушка стояла у окна и, вцепившись в подоконник, внимательно следила, как в высоком доме напротив одно за другим загораются окна. Вспыхивающие желтым прямоугольники словно заколдовали ее и Бобров, неслышно подойдя сзади, некоторое время не касался Златки, чтобы, не дай Бог, не напугать, не развеять ненароком атмосферу загадочности и очарования.

Потом он все-таки осторожно коснулся ее плеч и прошептал:

— Пойдем, милая.

Златка глубоко вздохнула, отрываясь от заворожившего ее зрелища, и сказала тихо:

— Как у тебя здесь красиво, — и еще раз вздохнула, как всхлипнула.

Кухня стараниями Смелкова выглядела очень уютной, несмотря на старую мебель. На плите шумел чайник, Бобров азартно резал овощи для салата. Златка порывалась ему помогать, считая это своей обязанностью, но Бобров пресек это, сказав:

— Тебе положено сидеть и созерцать. Или ты забыла, кто ты?

— А кто я? — удивилась Златка.

— Как? — Бобров даже нож опустил. — Ты что ж, не знаешь? Ты же красивейшая девушка Херсонеса и окрестностей, и к тому же практически царица. Ну ладно, не царица, этот титул греки слишком затерли. А вот графиня — это точно.

Златка слегка порозовела — видно считаться красивейшей девушкой Херсонеса было приятно.

— А кто такая графиня? — спросила она немного погодя.

— Ну это, — Бобров неопределенно повел в воздухе ножом. — Владелица укрепленного дома, называемого замком, и окрестностей на несколько дней пути.