Лавка ведьмы
Шрифт:
– Пшла вон!
– Граф подошёл ко мне и хотел схватить за плечо, но я увернулась.
– Ещё одно подобное движение и я за себя не ручаюсь. Превращу в букашку и раздавлю. Мне глубоко наплевать на измены графине, всё, что интересует меня - Ваше отправление и кто отравитель. Поэтому сейчас девка хлебнёт несколько глоточков эликсира, расскажет всю правду и спокойненько отправится выполнять должностные обязанности. А это Вам, подарок, - я чуть тряхнула пробирку с порошком в лицо графа, тот пару раз чихнул и расслабился:
– Делайте что хотите, сударыня, - после
– Мадам, мне долго Вас ждать?
– я посмотрела в сторону кровати.
– Я не одета!
– Несколько минут назад Вас это не смущало. Давайте, выходите, раньше начнём, раньше закончим. Кто знает, может успеете к пробуждению графини вернуться на рабочее место.
Ответила мне тишина, не сдержав эмоций, я щёлкнула пальцами и одеяло, которое служило тогой камеристке, взбесилось, выгнулось дугой свободным уголком и притащило к моим ногам перепуганную брюнетку, пытающуюся прикрыть свой срам. Хотя такое тело я бы срамом не назвала, очень красивые формы, пленительные изгибы, фарфоровая кожа без единого изъяна.
Я сделала пас рукой в воздухе, одеяло завернуло девушку в кокон:
– Сама выпьешь или тоже помочь?
– Я протягивала мензурку с эликсиром.
– С-с-с-ама... Вы точно не расскажете графине?
– В её глазах плескался страх.
– Мне глубоко наплевать кто с кем спит, потому что я пришла сюда за другой информацией.
Девушка взяла мензурку трясущейся рукой, зажмурила огромные голубые глаза и выпила эликсир:
– А я не умру?
– От эликсира точно нет, а что там у тебя в жизни дальше будет не знаю, - я села на стул напротив камеристки, - ты знаешь кто хочет отравить графа?
– Нет, но он думает, что это жена, - на лице девушки блуждала потерянность, полное отсутствие эмоций, что означало действие зелья, - мусик давно хочет бросить её, но жалеет и не может этого сделать в дань их былой любви.
– А что ты думаешь по поводу отправлений?
– Я думаю на любовника графини, что мусик сейчас к праотцам отправится, а они всё к своим рукам приберут и будут жить припеваючи.
– С кем ещё поддерживает контакт граф?
– Не знаю. Я прихожу сюда только после полуночи, а что происходит в этой спальне днём мне неизвестно.
– Граф выходит из спальни?
– За время работы здесь я видела только что он сам спускается к мальчишке почтальону, а потом возвращается к себе.
– Х-м-м-м-м... Почтальон значит…
После допроса с пристрастием камеристка юркнула за балдахин на кровать, спешно оделась, чмокнула в щёку сладко похрапывающего любовника и то и дело оглядываясь на меня, скрылась за потайной дверью.
Время до открытия лавки поджимало, я обулась и уже не скрываясь, вышла в коридор. Судя по яркому солнцу за окном, день должен был выдаться светлый и морозный, чему я очень обрадовалась. Последние дни в городе стояла хмурая, пасмурная погода, серое небо изредка бросало на голову снежинки, а холодный ветер забирался под одежду горожан, чтобы согреться. Прислуга сновала
На кухне кипела работа, но не жизнь. Прислуга Леских была слишком тихой, выштудированной так, что они боялись издать лишний звук. Полная противоположность моим живым рабочим. Под потолком клубился пар, в помещении было жарко и влажно, я невольно потянула за накрахмаленный воротничок платья, выискивая шеф-повара, по счастливому стечению обстоятельств он подошёл ко мне сам. Высокий мужчина с огромным животом ловко лавировал в проходах между раскалённого масла и кипящих кастрюль:
– Чем могу помочь?
Я описала ситуацию и попросила пригласить молодого повара, добавив шёпотом, что это важное дело связано с их работодателями и не терпит отлагательств. Через несколько минут привели хмурого парня, грозно выглядывающего на меня из под поварского колпака. Уединиться с ним нигде не получилось, поэтому о применении эликсира не могло быть и речи. Любовника графини звали Нестор, он отвечал односложно, всем видом показывая, что ему глубоко наплевать на мои расспросы, но стоило только упомянуть о том, что некоторые люди в курсе его порочной связи, он переменился: глаза забегали, на лбу выступил пот.
Парень отвёл меня к лестнице и озираясь по сторонам сказал:
– Вы думаете я не знаю, что я всего лишь игрушка для графини? Она любит своего мужа, но иногда и ей хочется отвлечься от дел насущных. Если Вы хотите знать про отравление, то я ничего не могу сказать, кроме того, что говорит сама графиня.
– А Вы общаетесь на эту тему?
– Это самая частая тема наших бесед... А я ж влюбился! Вот и приходится слушать о том, как она переживает за мужа, а сердце - то не железное.
– Какие у неё есть догадки?
– Она думает на всех, даже я попал под раздачу, что якобы ему еду травлю, а это не так. У меня даже в мыслях этого не было! Вы зря взялись за это дело.
– Почему?
– Граф тёмная лошадка и проворачивает такие же дела, лёжа в своей постели. Искать надо вне дома, это я Вам точно говорю. Извините, пойду, иначе уволят.
– А почему вы готовите в таких больших объёмах? Семья графа состоит из двух человек.
– Последние полгода мы готовим и для приюта по распоряжению графини. Приходится работать от рассвета и до заката.
Опоздание к открытию лавки стоило мне хорошего настроения, так как жиденькая очередь изрядно промёрзших людей начала недовольно ворчать при виде меня в начале проулка. Больше всего возмущались бабушки, у которых заканчивались порошки от бессонницы и они зачем-то пришли к лавке вместе с рассветом. Кажется бабушки и в этом мире такие же, как и в том. Только там они ездят к семи утра в поликлинику, а здесь они приходят ни свет ни заря к моей лавке. Оставшаяся часть дня была спокойной, до визита одной гостьи....