Лайла. Сквозь галактику за счастьем
Шрифт:
– Ты еще сама приползёшь. Будешь умолять меня вернуться. Без меня ты... ты...
– Мерзких предателей не прощают!
– заорала я.
– А тебе, Адам, я уверена, все воздастся. За все зло, что ты мне причинил. За все слова, что сейчас мне сказал. Ты даже слез моих, - я резким движением стерла влагу со щек.
– недостоин. И хорошо, что высшие силы не дали нам детей! Катись и не возвращайся!
– Ты пожалеешь!
– Как бы ты ни пожалел? А своей подстилке передай, что девки, ложащиеся в постель с женатыми мужчинами, никогда не постоят счастье на чужом горе.
– Не смей о ней...
– Прощай...
– я буквально выпихнула Адама из отсека одним движением (откуда только силы взялись?), а потом тряслась и наблюдала, как закрывающиеся створки скрывают его перекошенное бледное лицо.
– С годовщиной, милый!
– прошептала я, падая на колени и пряча лицо в ладонях.
Внутри было пусто. Слезы почему-то кончились. Словно в один момент все эмоции выключили, оставив вместо них только выжженную бесплодную пустыню, расползающуюся в грудной клетке.
Кажется, я еще не до конца верила в то, что все вот так закончилось.
Что любимый человек, с которым я прожила пять лет, оказался настолько мерзким, гнилым и бессовестным притворщиком.
Меня так банально, так жестоко, как неожиданно и гнусно обманули, что становилось по-настоящему горько и тоскливо. Предательство тяжелее всего принять и осознать, когда ты совершенно его не ожидаешь. У тебя просто нет времени, чтобы морально подготовиться к такому исходу.
Я легла на пол, повернулась на бок, поджала ноги к груди и закрыла глаза, дрожа всем телом.
Мой привычный мир рухнул, оставив меня горевать в одиночестве на его пепелище.
Почему все так? За что? Что я сделала не так? Где ошиблась?
Я лежала в тишине и темноте очень долго.
Не плакала. Не кричала. Не шевелилась.
Просто лежала, ни о чем толком не думая, с полным ощущением того, что встать у меня просто не получится.
Тогда мне казалось, что страшнее сегодняшнего вечера в моей жизни уже ничего не случится. Все самое плохое со мной уже произошло.
Только вот у судьбы на мою персону имелись совершенно иные планы. Чуть менее чем через месяц измена мужа станет меньшей из моих проблем.
***
Следующие дни прошли для меня сложно. Я занималась чем-то почти на автомате, чтобы просто занять руки и выключить голову. Мне казалось, что если я лягу и прекращу какие-то привычные действия, то меня утянет в такой мрак, что выхода из него я просто не найду.
Я ни разу не заплакала. И ни разу не запела. Каждый проходит через переживания по-своему. У меня получалось... вот так.
Я отпросилась у господина Айса, сказавшись больной и клятвенно заверив, что все отработаю, как только восстановлюсь для этого достаточно.
Шеф, думаю, понял, что у меня случилось что-то из ряда вон выходящее, спросил, нужна ли мне какая-то помощь, и тактично не стал задавать мне какие-то вопросы, просто пожелав скорейшего выздоровления.
Я была ему очень благодарна и уверена, что Вилан Айс действительно окажет мне всяческую поддержку, узнай он правду, но при этом прекрасно осознавала, что не все окружающие меня разумные: коллеги, знакомые, соседи, отреагируют настолько же деликатно и не будут пытаться выведать все, даже если я буду всеми способами стремиться скрыть грязные подробности этой драмы от посторонних
Нет, я не собиралась обелять Адама в чужих глазах, но и очернять или обвинять во всех бедах направо и налево тоже была не намерена, пусть вина мужа неоспорима, а я жертва его предательства для самой себя.
Стать публичной жертвой, личную жизнь которой будут разбирать по винтикам, вряд ли испытывая ко мне искреннюю жалость или сочувствие, а скорее просто сделав мою историю поводом для разговоров, я не хочу. Это все равно не облегчит для меня произошедшее ни на парсек.
Мы живем и продолжим жить в закрытом сообществе, в ограниченном станцией пространстве, на виду у одних и тех же существ, большинство из которых по разным причинам находят своеобразную прелесть в наблюдении за чужой жизнью и последующем “перемывании” чужих “костей”. Да-да, такова особенность психики разумных, жили ли они тысячу лет назад или сейчас. Социальная значимость сплетен не теряет своей актуальности, даже когда мы достигли небывалых высот в своем технологическом развитии.
Так что рано или поздно все равно станет известно, что Адам нашел новую беременную от него любовь, которую, думаю, скрывать от других не станет. Это будут обсуждать между собой за моей спиной, и я на подобные разговоры повлиять просто не в состоянии.
То, что случилось в тот роковой вечер, мерзкие и обидные слова мужа, все обстоятельства того, как его двойная жизнь вскрылась, и та безобразная сцена между нами, разумеется, останутся уделом лишь нас двоих.
Я решила для себя, что не стану ничего ни подтверждать, ни отрицать. Попытаюсь отделаться лишь скупыми фактами: да, мы разошлись, да, мы больше не пара и не семья, да, от этого никто не застрахован, так бывает.
То, что мы расстались, расторжение брака неминуемо и ничего для нас в лучшую сторону не изменится я твердо решила сразу же, даже не рассматривая какие-то иные варианты.
Думаете, я слишком много размышляю о мнении кого-то там вместо того, чтобы беспокоиться о своем внутреннем состоянии и сконцентрироваться на решении только личных проблем? Разве мне не должно быть безразлично то, кто и что обо мне скажет?
Если бы все происходило на любой обитаемой планете, в гигаполисе, где тебя окружают миллионы других разумных, занятых своими проблемами, где все изменчиво и стремительно, где можно легко поменять место жительства, работу и круг общения, так бы, скорее всего, и случилось.
Я убеждена, что справлюсь, выкарабкаюсь, смогу все переболеть и преодолеть рано или поздно. Но сбежать из условий, в которых я сейчас нахожусь, невозможно. Рядом останутся те же разумные, каждый день я буду посещать те же места, видеть те же лица. И от внимания к моей жизни мне не спрятаться и сбежать, вопросы не проигнорировать, как бы я этого не хотела.
Мое состояние скакало из крайности в крайность: то я горевала, жалела себя, впадала в отчаянье и опустошающее уныние, не зная, что мне делать дальше, то убеждала себя в том, что ничего фатального для меня не случилось. Станция все еще вертится вокруг своего ядра, жизнь продолжается, боль пройдет, и со временем мне удастся принять новую реальность, в которой Адама не будет рядом, а мы не будем вместе до старости. Я соберусь с силами и справлюсь со всем, что так неожиданно пошатнуло мой привычный мир.