Лайла. Сквозь галактику за счастьем
Шрифт:
В один прекрасный день я получила приглашение на обучение на “среднее” кольцо станции, предоставившее нам с бабушкой шанс на совсем другую жизнь в более благополучном месте и условиях, кардинально отличных от тех, в которых я жила и выросла.
Это было не полноценное образование высшей ступени, но все равно что-то более котируемое и весомое, чем полученный в результате многолетней работы опыт. Нечто, что стало решающим фактором при переводе меня на постоянную службу на “средний” тор “Экраны”, с предоставлением там не только работы, но и жилья, которое спустя годы за успехи в нескольких важных агропроектах
Хорошие, трудолюбивые и умелые инженеры любого направления ценятся на “Экране” также высоко, как военные, медики, ученые или прочие специалисты технической направленности, так что, почти случайно избрав сферу деятельности, в которой я видела себя в будущем, я смогла вытащить нас с бабушкой из нищеты и трущоб, из сомнительного окружения, которого, впрочем, мы давно уже не опасались и не стыдились.
***
Бабуля Нана умерла, когда мне исполнилось двадцать три. Как раз в самый первый год моей работы под началом старшего агроинженера Вилана Айса в восьмом хозяйственном комплексе “среднего” кольца приютившей нас когда-то много лет назад, брошенных общиной и никому не нужных, станции на краю галактики Млечного пути.
Умерла тихо, глубокой ночью в своей постели, без боли и мучений, просто навсегда закрыв глаза. Накануне, словно предчувствуя что-то, она долго не отпускала меня от себя, держа за руку и вынуждая просидеть с ней до поздней ночи, пока ее веки не сомкнулись под властью сна. Бабушка до последнего сохраняла ясный разум и твердую память, передвигалась самостоятельно и занималась по мере сил домашними делами, так как мы пока не могли позволить себе андроида-помощника. Стараясь, несмотря на мои протесты, не быть обузой и вносить посильный вклад в нашу размеренную, налаженную и благополучную в последние годы жизнь.
Бабуля ничем серьёзным и неизлечимым не болела, кроме естественных недугов, характерных для ее более чем преклонного возраста в сто восемьдесят пять лет. Она ни на что не жаловалась, хотя я тратила на поддержание ее здоровья все, что успевала заработать сверх необходимого нам для нормальной жизни минимума, как бы она не сопротивлялась и не пыталась прекратить лечение.
Когда-то бабуля пожертвовала всем ради меня, отдала последние сольды на борьбу с моими болезнями, и мне хотелось сделать для нее то же самое, хотя я прекрасно осознавала, что моей любимой ба когда-нибудь все равно не станет, потому что старшая госпожа Боянова не вечна, а человеческая жизнь рано или поздно приходит к своему логическому и неотвратимому концу.
Иногда я жалею, что бабуля не дожила до моей встречи с Адамом Орисом и нашей с ним свадьбы, которой могло и не случиться. Нана Боянова точно с ходу открыла бы мне глаза на гнилую суть будущего супруга, которого, бьюсь об заклад, с первой минуты знакомства увидела насквозь, как видела до самого нутра суть всех окружающих нас разумных, кем бы они ни были и как бы тщательно не старались скрыть свои пороки.
И я бы ей поверила. Сразу и без оглядки.
Я же была слишком одинока и ослеплена своими чувствами, своей тягой к Адаму, казавшемуся мне тогда идеалом мужчины и самым подходящим для роли единственного спутника жизни партнером.
Я его “околдовала”? Ха-ха...
Теперь мне кажется, что это я до последнего пребывала под каким-то мороком, не позволявшем
Адам стал для меня первым. Первым, с кем я захотела большего, чем просто общения, приятного времяпрепровождения, заигрываний или поцелуев. Первым, на кого я примерила роль “своего единственного”, своего “ромни”, как бы я ни открещивалась от сигойнских традиций. Первым, с которым я легла в постель, несмотря на то, что среди женщин-людей и большинства представительниц женского пола других планет Содружества невинность давно уже не являлась чем-то ценным и хранимым до брака, а физическая девственность считалась рудиментом, от которого многие девушки-землянки избавлялись искусственно еще задолго до первого секса.
Что бы сказала бабуля Нана сейчас? Жалела бы она меня? Ругала на чем свет стоит? Пророчила мне судьбу моей матери, сбежавшей в неизвестность в погоне за призрачным счастьем, которого не нашла в знакомом окружении?
И что у Розы Бояновой осталось в итоге после ее побега от привычной жизни? Я?
Бабуля говорила, что мне всегда стоит слушать мою интуицию.
Почему эта интуиция молчала, когда я впервые встретилась с будущим бывшим мужем? Почему молчала, когда я клала руку на сканер на церемонии регистрации нашего брака? Почему за все пять лет она ни разу не оповестила меня о том, что я ошиблась в выборе, а год назад не просигнализировала мне, что Адам начал мне изменять и готовится окончательно уничтожить и унизить и подло обмануть меня, женщину, которая ему без оглядки доверяет?
Почему, космос ее дери, когда в дверь моего отсека ломилась сошедшая с ума от горя Энрика Болер, ничего в моей груди не екнуло и не заставило меня просто проигнорировать непрошеного гостя, делая вид, что меня нет дома?
И почему эта сигойнская интуиция, в наличие которой я уже почти перестала верить, сейчас проснулась и настойчиво заставляет меня ступить на борт корабля, на котором перед глазами каждый день будет маячить та особа, само существование которой я хотела бы вычеркнуть из памяти.
Выбор сделан. Путь намечен. Контракт, подтверждающий службу на “Невусе” подписан недрогнувшей рукой, хоть это и кажется форменным безумием и издевательством над самой собой. Не первым шагом к исцелению, а новым витком страданий и самоуничтожения.
Что будет дальше, остается только гадать.
В отличие от бабули Наны Бояновой я гадать не умею, как и предсказывать судьбу, по-прежнему считая будущее слишком зыбким и изменчивым, чтобы пытаться в него заглянуть.
“Слушай свое сердце, Лали. Оно никогда не врет.”
Врало ли оно мне все это время? Или я просто плохо, как-то неправильно его слушала?
Как мне не хватает тебя, родная и любимая ба. Как тяжело не иметь рядом твоего надежного плеча и не услышать твоего мудрого совета, когда впереди маячит нечто новое и неизведанное, а все, что мне остается: надеяться, что я приняла правильный выбор, впервые послушав и ясно услышав свое испещрённое ранами, растерзанное на кусочки сердце.
_______________
Визуализация.
Бабушка Лайлы, Нана Боянова