Лайла. Сквозь галактику за счастьем

Макушева Магда

— Роза Боянова, человек, — прошептал старик на грани слышимости. — Я помню имена ее родных. Златан и Нана. Кажется так. Да. И еще... Она на не забыла имя того, чьего ребенка носила, пусть они и стерли ее память. Моис. Она кричала его имя во сне. Весь наш полет в Содружество. Каждый день. А потом... перестала и замолчала, замкнувшись в своем горе, причин которого даже не помнила. Словно... из нее ушла жизнь... По капле... Кап-кап... Кап-кап...

“Моис,” — повторил Лайн. — “Так-так, а вот это очень интересно. Уж не погибший ли это родственник Трея Лиера, бывшего руководителя военного

ведомства Тирии? Сын? Неужели Трей все организовал, чтобы убрать неугодную нею другой разумной расы из своей семьи? Да нет, он не мог. Или мог?”.

Это мог быть и другой Моис, хотя имя для Тирии довольно редкое. Лайн точно слышал его в связке с именем Трея Лиера.

Совпадение? А вот чутье шпиона кричит, что госопдин Зонко думает в правильном направлении.

— Как звали тех тирианцев, что ее привезли? — не выдержал Лайн.

— Лори, ты чего? — выпучил на него глаза приятель.

“Так, этому точно нужно как можно скорее подчищать память, пока он меня не раскрыл.”

Тирианец корил себя за то, что слишком остро отреагировал на услышанное. Просто это все было так... Так жутко, страшно, так неправильно.

— Я не помню. Не знаю. Они говорили о... Тамин, Танин... Я не помню, я...

Датчик, анализирующий сердцебиение старика, запищал.

“Может Тамри? Есть у нас такая мерзкая семейка в Дайнагиате,” — захотелось крикнуть Лайну, но он сдержался, с усилием успокаивая бушующие внутри эмоции.

“Нужно бы стереть записи гало-камер в этом отсеке. Срочно”, — решил шпион, отходя к стене и сливаясь с обстановкой медицинского отсека, чтобы не вызывать еще больше подозрений у сослуживца.

В помещении появился медицинский андроид. Робот отогнал икеланца от лежанки отца и вколол умирающему что-то в руку.

— Что на тебя нашло, Лори? — зашипел младший господин Горн своему спутнику.

— Прости. Это было... слишком, — притворно покаялся тирианец, хлопнув приятеля по плечу. — Пойдем, выпьем по колбе "икеланского взрыва" в нижнем баре, да? Тебе нужно успокоиться после всего этого и переварить то, что мы тут услышали. Твой отец не в себе, Шо. Все что он сказал, похоже на бред.

— Ты прав, — согласился его сослуживец. — Все это слишком странно. Отец не мог... Он не мог...

"Баны не воняют, приятель", — проворчал Лайн мысленно.

Тирианский шпион практически под руки вывел икеланца из медицинского отсека, напоследок бросив хмурый взгляд на неподвижно лежащего там старика.

Господин Зонко осознавал, что из всех участников той давней истории мотивы и действия старого Горна проанализировать и понять было проще всего и злиться на него не стоит. А вот те, кто провернул все это в Тирии... Интересно, как спится по ночам спустя столько оборотов тем, кто обрек беззащитную нею и ее нерожденное детя на гибель вдали от связи с энергоцентром системы и законным мужем или мужьями этой бедняжки?

Андроид отчитался, что ввел умирающего в глубокий сон, из которого мужчине, вероятнее всего, уже не выкарабкаться. Слишком много сил ушло на этот предсмертный рассказ.

Тирианец пообещал себе для начала решить вопрос с сослуживцем, а затем заняться записями с гало-камер и подготовкой к встрече с экспедиционным кораблем Содружества.

“Вот

тебе и скучная тайная миссия в технических отсеках станции,” — воодушевился шпион, окончательно успокаиваясь и таща за собой молодого икеланца, который следующим утром после посещения бара уже не будет помнить о том, что вообще заходил накануне к умирающему отцу. Тогда же его застигнет новость, что старший господин Горн скончался во сне, не приходя в сознание.

Глава 31: Эмоциональные качели

Тирианский флагер "Пламя"

Лайла Боянова

— Грегор Шор не изъявлял желания пообщаться с тобой снова и во второй раз за этот полет испортить тебе настроение? — задал неожиданный вопрос Этис.

В тот момент мы с капитаном Нором как раз по появившейся у нас за следующие несколько суток путешествия в Тирию маленькой традиции принимали пищу в моей, то есть технически в принадлежащей капитану флагера, но временно оккупированной мной с его подачи каюте.

Это совместное мероприятие всегда проходило уютно и приятно для нас обоих, а еще неведомым образом навевало мне теплые воспоминания о доме и времени, когда я еще была счастлива и свободна от гнета прошлого и тревог о будущем.

От неожиданности я закашлялась, и мужчина дернулся ко мне, испугавшись, что я могу подавиться и задохнуться.

“К чему ты клонишь? Будто бы ты, дорогой Этис, не контролируешь этот момент и не фиксируешь тех, кто посещает, точнее, не посещает мою каюту. Ревнуешь, господин Нор? Зря, очень зря. Мне однозначно дали понять, что ты — моя единственная надежда хотя бы на регулярную физическую близость с живым разумным, а не андроидом для утех, а может быть и на какое-то подобие отношений, только неполноценных и бездетных, когда мне придется как-то строить свою жизнь в Тирии.

Не исключаю, правда, что надежда эта не совсем единственная, так как наверняка существуют и другие “заблокированные” тирианцы, нарушившие законы своей системы и теперь безразличные к отсутствию у меня "нея". Вот только их я не знаю и знать не особенно желаю. Они для меня неведомое зло, а к тебе я уже начинаю привыкать”, — захотелось едко произнести мне в ответ на его вопрос.

Ох, кажется меня натурально триггерит от любых упоминаний Грегора Шора.

Невысказанная тирада осела на языке неприятной горечью, которую я благополучно сглотнула вместе с застрявшим в горле куском обеда.

Впрочем, момент, касающийся невозможности продолжения моего славного, почти угасшего древнего рода землян-ром, ведущего свое начало с середины второго тысячелетия нашей эры, уже давно не ввергал меня в уныние и не кромсал мои внутренности тупыми лезвиями.

Как и отсутствие вероятности передачи моим гипотетическим потомкам своих частично сигойнских, а частично неких иных, нечеловеческих и совершенно неопознанных доком Лукисом генов.

Бабуля Нана говорила, что женщины нашей семьи похожи друг на друга, "как ядра из одного стручка сладкого верданского бобса", назависимо от внешности их отцов и братьев. Я - копия мамы, Роза Боянова - копия бабушки в молодости.