Лазарит
Шрифт:
В этой сумятице французы потеряли одного из лучших военачальников — маршала Клемана. Король Филипп был в отчаянии и повелел объявить в своем лагере трехдневный траур.
Именно это время Мартин счел подходящим, чтобы проникнуть в город.
Длинное облако неторопливо поглотило серп луны. Мартин поправил на плечах лямки мешка.
— Все, прощай, рыжий! — Мартин стремительно нырнул в темноту. Легкий шорох — а затем полная тишина. Выученик ассасинов умел двигаться беззвучно, как большая кошка.
— Да помогут тебе асы, [129] малыш! — пробормотал Эйрик. Он стоял не двигаясь и вглядывался в усеянное телами погибших предполье Акры. Но даже его острое зрение не позволило разглядеть
Мартин вихрем пронесся по открытому пространству, с разбега миновал заваленный глиной и глыбами известняка ров и, не теряя скорости, взлетел по склону гласиса туда, где в кладке нижней части стены виднелась глубокая выбоина от удара стенобитной машины. Там он замер, переводя дух. Пока все шло как должно. Эйрик подобрал ему хорошие сапоги из мягкой козловой кожи с тонкой шершавой подошвой, сквозь которую нога чувствовала все щели между каменными блоками. И вообще — рыжему просто цены нет, что бы он делал без него?..
129
Асы — верховные боги германо-скандинавского пантеона.
После того как Мартин, еще в одеянии лазарита, отлежался до темноты после сшибки с сарацинами, он вернулся в лагерь и первым делом отыскал рыжего. Но перед тем сбросил с себя и закопал котту и плащ с зеленым крестом, на всякий случай запомнив место. Затем, в одной кольчуге, Мартин миновал посты, сказав часовым, что попросту ходил ко рву за частоколом по нужде. Пароль на эти сутки, которые еще не истекли, был ему известен.
Вновь оказавшись среди палаток и коновязей, он безошибочно вышел к стоянке датчан и у первого же встречного воина спросил, где отыскать рыжего Эйрика. Рыжий, как и было заранее условлено, наплел всякой всячины своим новым соратникам — дескать, вскоре прибудет его друг, и это сработало. В течение нескольких дней Мартин ночевал в его палатке, и единственным, что его тревожило, было присутствие по соседству австрийцев. Их герцог, тупица и бахвал, любитель выпить и пошуметь во хмелю, ежевечерне горланил на весь лагерь о том, как все они обогатятся, взяв Акру, ибо в городе полным-полно зажиточных евреев, а пустить кровь сынам Израилевым не менее почетно, чем зарубить дюжину-другую сарацин!..
Мартин вспоминал об этом, провожая взглядом отблеск факела стражника, как раз в это время проходившего по верху стены. Едва тот исчез, как он начал раскручивать веревку с крюком-кошкой, медленно считая про себя. Накануне он провел весь день и часть ночи, наблюдая за сарацинскими караулами, и теперь доподлинно знал, сколько времени у него имеется в запасе для того, чтобы вскарабкаться по стене до торчащей из нее балки…
Эйрик все еще стоял на месте, до боли напрягая глаза, пока не различил, как его приятель, словно легкая светлая тень, начал подниматься по отвесной стене.
— Ну и шельмец, клянусь верой предков!..
Мартин был одет в светлую тунику с капюшоном, которую Эйрик успел приобрести для него еще до того, как по приказу Ричарда началось изгнание торговцев из лагеря. Там вообще в последнее время многое изменилось, и Мартин был прав, поспешив исчезнуть. Шла поголовная перепись рыцарей, сержантов и слуг, заново комплектовались отряды, назначались новые командиры, регулярно проводились переклички. И хотя на этом пятачке собрались многие тысячи людей, но рано или поздно чужак, не имевший на одежде знаков различия, должен был привлечь к себе внимание. Это было неизбежно, потому что предводители крестоносцев снова убедились: в лагере действует множество лазутчиков султана, и все они поддерживают постоянную связь со своими.
А произошло это так: на следующий день после того, как Ричард Львиное Сердце свалился в жесточайшей горячке, из стана Саладина прибыл гонец с корзиной сочных фруктов для больного и пожеланиями скорейшего исцеления. Жест султана выглядел благородно, но не так-то просто было понять, что за ним стоит. Желал ли он и в самом деле оказать любезность Ричарду, о котором был
Так или иначе, но бдительность была удвоена, и патрули стали внимательно приглядываться ко всем, кто без дела шатался по лагерю, и в особенности к наемникам. Мартину было необходимо скрыться, а скрыться он мог только в Акре…
Сейчас он чувствовал себя в гораздо большей безопасности, и беспокоило его только одно: как скоро луна снова выглянет из-за облака. Мартин сидел на выступающем из стены конце балки, над ним нависали машикули, [130] выше виднелись зубцы стены. Он выжидал, когда стражник, патрулирующий стену, достаточно отдалится, чтобы забраться на самый верх.
Тот никуда не спешил, Мартин даже слышал, как воин позевывает на ходу. Вторая половина ночи, самое время соснуть, но на стене все еще шла работа по восстановлению повреждений. До него донесся скрип колес тележки, которую каменщики катили по верху стены. Охранник перебросился с ними несколькими словами, выяснил, что трудиться им придется до самого рассвета, и, продолжая позевывать, направился к башне Святого Николая.
130
Машикули — навесные бойницы в верхней части крепостных стен и башен, предназначенные для вертикального обстрела и сбрасывания камней на штурмующего стену противника.
Когда всякий шум наверху стих, Мартин метнул веревку с грузом на конце, и та захлестнулась вокруг обломка зубца. Проверив, надежно ли держится петля, он с обезьяньей ловкостью вскарабкался наверх.
Одежда делала его почти невидимым на фоне светлого камня, из которого была сложена стена. Та была настолько толстой, что по ее верху можно было бы разъезжать хоть на квадриге. [131] Но впереди было еще одно препятствие — вторая линия городских укреплений: не столь мощная, но более высокая стена. Здесь снова пошли в ход крючья.
131
Квадрига — античная и византийская колесница, запряженная четверкой лошадей.
Когда веревка натянулась между стенами, Мартин беззвучно пополз по ней, время от времени поглядывая вниз — в просвете между стенами располагались казарменные помещения. Там, в полумраке, происходило какое-то движение, мелькали факелы, смутно доносились голоса, но, к счастью, никому из воинов не пришло в голову взглянуть вверх. На фоне темного неба его могли заметить, но факелы пылали слишком ярко и слепили стражников.
Облако ушло, и луна снова засияла. Ее тонкий серп не давал столько света, как в полнолуние, но Мартин смог убедиться в том, что охране второй линии обороны защитники Акры уделяли намного меньше внимания: всего два-три огонька мелькали на всем ее протяжении.
Присев на корточки между зубцов парапета, Мартин оглядел спящий город, прикидывая направление и путь, по которому предстояло двигаться. Ашер бен Соломон заставил его выучить карту Акры на память, но одно дело видеть хитросплетение улиц и переулков на пергаменте, и совсем другое — наяву. Только слабо освещенные башни и купола выступали над сплошным массивом кровель жилых строений, образующих причудливый лабиринт.
Поиски дома Сарры надлежало начинать, используя в качестве ориентира собор Святого Креста, расположенный в самом центре Акры. Но сейчас Мартин, как ни напрягал зрение, так и не мог уяснить, какое из крупных городских строений было этим самым храмом. Его внимание привлек высокий, отчетливо различимый шпиль, который виднелся на фоне серебрящейся под луной поверхности моря. Однако он не мог принадлежать главному собору — подобные шпили христиане научились возводить совсем недавно, а храм Святого Креста был достаточно старым.