Лазарит
Шрифт:
Мечети были полны молящихся, но настроение в городе становилось все тревожнее. На глаза то и дело попадались отряды воинов коменданта крепости аль-Машуба и его военачальника Сафаддина. Они моментально рассеивали любые скопления народа, за исключением посетителей базаров, и особенно приглядывались к рабам-христианам, которые считались неблагонадежными. Христианских невольников в городе было несколько сот, да еще сотня-две христиан, которым позволили остаться в Акре после того, как четыре года назад ее захватил Саладин. Все это были бедняки, которым некуда было податься, и сегодня их положение было ничем не лучше, чем у невольников. Стоило только им собраться небольшой группкой хоть у того же собора Святого Креста
Мартин по пути домой тоже получил свое. Это произошло, когда в бывшем квартале госпитальеров его остановил крепкий светловолосый парень и стал допытываться, откуда он тут взялся. Он знает всех невольников-христиан в Акре, но лицо Мартина ему незнакомо. Мартин помалкивал и шел своей дорогой, но светловолосый ухватил его за рукав и попытался задержать, а в итоге досталось обоим, причем Мартина плеть только зацепила, а его назойливого собеседника охранники сбили с ног и принялись жестоко избивать. Тот катался по мостовой, пытаясь ускользнуть от безжалостных ударов, но плети настигали его снова и снова.
— Опять плетешь свои козни, Мартин, собака аскалонская!.. — злобно выкрикнул кто-то из охранников.
Мартин в первое мгновение оторопел, но тут же сообразил, что обращаются не к нему, а к белобрысому невольнику. Значит, в Акре у него есть соименник — как был он у Мартина и среди лазаритов. Но сейчас следовало не размышлять, а как можно быстрее исчезнуть из квартала госпитальеров. В его планы не входило привлекать к себе чье-либо внимание.
Вернувшись в дом госпожи Сарры, Мартин застал там почтенного гостя — лекаря Иегуду бен Авриэля. Гость беседовал с хозяйкой, восседая на софе за низким резным столиком, инкрустированным перламутром и сандаловым деревом. В покое витал аромат кофе, и поскольку этот напиток из зерен, привозимых из Йемена, в осажденном городе был доступен только сарацинской знати, Мартин догадался, что лекарь явился с подарком.
Сарра подала чашку и Мартину, наполнив ее из высокого кувшина с тонким носиком, и пока он рассказывал о том, что ему удалось узнать и увидеть в течение дня, почтенный Иегуда внимательно приглядывался к незнакомцу, присланному для защиты Сарры и ее детей никейским даяном. Мартин также с любопытством поглядывал на лекаря. Тот выглядел библейским патриархом: спокойное, полное достоинства лицо с ястребиным носом и небольшими пронзительно-темными глазами, седая волнистая борода, столь же убеленные волосы и длиннейшие завитые пейсы. Макушка лекаря была покрыта черной ермолкой.
— Наша дорогая Сарра хвалила вас, мой молодой друг, — промолвил Иегуда бен Авриэль, когда Мартин закончил. — И, видимо, не напрасно. Но даже ваше похвальное рвение не сможет ничего изменить, — подытожил он. — Город в стальном кольце, и, боюсь, всем евреям Акры грозят жестокие бедствия.
— Я слышал, многие надеются на помощь Саладина.
Иегуда усмехнулся в белоснежную бороду.
— Друг мой, вы только что из стана наших врагов, вы видели, как он укрепился после прибытия англичан, анжуйцев и аквитанцев короля Ричарда. И хотя ныне, как нам стало известно, король болен, однако он успел отдать необходимые распоряжения, и крестоносцы с усердием взялись за постройку осадных машин и башен. Назареяне намерены взять Акру во что бы то ни стало, и их уже ничто не остановит. Что касается Саладина, то на него, увы, не приходится рассчитывать. После прибытия крестоносцев из Европы он уже неоднократно просил о помощи халифа Багдада, а также властителей Персии и Аравии, но, кроме льстивых восхвалений, ничего не получил. Положиться он может только на тех эмиров, чьи земли находятся под властью самого султана, но те готовы поднять и вооружить своих людей только к зиме. Продержится
— Да защитит нас Бог Израиля! — судорожно всхлипнула Сарра. — Ибо как бы ни поступил король Ричард с прочими жителями Акры, я знаю — милосердия к детям избранного народа ждать от крестоносцев не приходится.
— Не могу согласиться, — неожиданно возразил Мартин. — Да, Ричард любит войну, но как правитель он рассудителен и успешен. Ему не придется объяснять, что евреи способствуют развитию ремесел и торговли, а главное — исправно платят налоги. Мне известно, что в Англии он строжайше воспретил еврейские погромы, а зачинщиков прежних бесчинств жестоко покарал.
Он тотчас пожалел об этих словах, заметив, какими взглядами обменялись лекарь Иегуда и госпожа Сарра.
Позже, когда врач распрощался и уже стоял на пороге, Мартин попросил его задержаться и шепнул на ухо несколько слов. Тот быстро взглянул на него и отступил.
— Как же вы решились укрываться у лазаритов? Вы в своем уме?
— Избежать этого не удалось. И таков был наказ Ашера бен Соломона.
— Ну что ж… — Иегуда бен Авриэль покачал головой. — Идемте в пустой покой. Придется вам раздеться донага.
Лекарь осматривал его так долго и обстоятельно, что Мартин даже несколько смутился. При этом он подробно расспрашивал молодого человека, как часто и как близко ему приходилось общаться с пораженными проказой и какие меры он применял, чтобы не заразиться.
— Вы поступали разумно, тщательно омываясь каждый день, — наконец произнес он с явным облегчением. — Я не вижу ни одного знака проказы. Должно быть, небо к вам милостиво. Но я все же пришлю вам кое-какие снадобья. И мой вам совет: возьмите у женщин швейную иглу и время от времени покалывайте кончики пальцев на руках и ногах. Если обнаружите хотя бы малейшие признаки потери чувствительности — немедленно покиньте этот дом ради блага всех, кто в нем живет!
Тем не менее слова лекаря принесли Мартину огромное облегчение. Разумеется, госпоже Сарре и ее домочадцам он не сказал ни слова, но усердно принимал присланные лекарем снадобья. Теперь его жизнь стала почти спокойной — если не считать того, что уже на следующее утро он проснулся от страшного грохота: крестоносцы возобновили обстрел башен и стен города.
Это продолжалось непрерывно — глухие удары, грохот осыпающихся камней, торопливое перемещение отрядов защитников крепости вдоль стен, ответные залпы по лагерю крестоносцев. Пыль носилась по улицам Акры, оседая на мостовой и проникая в дома, но жители, мало-помалу привыкнув к обстрелу, по-прежнему занимались своими делами: спешили на рынок и в лавки, рыбачили в порту, в мастерских стучали молотки чеканщиков и кузнецов, вертелись гончарные круги, муэдзины звали правоверных к молитве.
Даже дети Сарры перестали обращать внимание на грохот каменных ядер. Они беспечно играли в саду, а порой следили за тем, как упражняется Мартин. Он не давал своему телу передышки — подолгу висел на толстой ветке платана, работал с тяжелым брусом и шестом. Дубовый брус подыскал для Мартина Муса, тоже любивший поглядеть, как новый защитник его госпожи демонстрирует замысловатые выпады и прыжки. Пару раз он и сам попробовал сойтись с Мартином, чем привел детей сначала в неописуемый восторг, а потом разочаровал. Грузный Муса мог продержаться против Мартина всего несколько минут, и все кончалось тем, что молодой воин, словно играючи, выбивал оружие у него из рук.