Льдинка, которой холодно и одиноко

Бойко Дарья

– Ну так ответьте же на мой вопрос и докажите, что еще не совсем забыли родной язык!

Гилберт окинул взором площадь, океан за ее пределами, айсберги в нем, потом уже посмотрел на дворец, лестницы и толпу эльфов, ждущих своей очереди.

– Почему здесь так много народа?- задумчиво спросил он.

– Так это же дворец!- удивился Иегар.- Ясное дело, здесь много народа. Слуги бегают по лестницам, горожане прогуливаются или смотрят на океан, просители ждут...

– Просители? Кто это?

– Это мы с вами, кто же еще!

– Хмм... Вот как...- взгляд Гилберта сделался отрешенным.- Так вас эта тварь назвала?

Иегар в удивлении посмотрел на своего собеседника.

– Кого вы назвали тварью?

– Короля, кого же еще.

Иегар

чуть не подпрыгнул на месте от возмущения.

– Короля?! Да как вы смеете?!- он едва сдержался, чтобы не наброситься на грубияна.

Гилберт в ответ скривил губы так, что стали видны зубы, большие и острые, как и у всех подобных ему. Иегар опасливо сделал шаг назад. Он слегка повернул голову и краем глаза увидел обеспокоенные взгляды своих друзей.

– Знаете, пожалуй, я не стану разговаривать с тем, кто называет собственного короля тварью.

– Как хотите, дело ваше,- лицо Гилберта приобрело флегматичное выражение.

Иегар вернулся к своим прежним собеседникам, и каким же счастьем для него стали их простые, заурядные лица!

– Ну и чудовище,- прошептал Иегар, вклиниваясь в теплый компанейский кружок приятелей.

– Ты вон про того, да?- один из его приятелей дернул головой в сторону Гилберта.

– Да.

Все они синхронно повернули головы и оглядели Гилберта.

– Надо же, а я почему-то думал, что таких извели или сослали куда подальше,- прошептал кто-то.

– Так и сослали! Только этот вот приперся сюда с юга!- Иегар едва сдержался, чтобы не сплюнуть брезгливо на мостовую.

– С юга? Да ты что!- удивилась вся компания.- Лжешь!

– Да нет же!- горячо зашептал Иегар.- Имя у него на согласную начинается, значит, южное! А когда я предположил, что он с южных окраин, это чудовище поморщилось! Вы представляете?! Он еще и не хочет, чтобы об этом знали!

– Быть того не может! Что за дела творятся, если такие твари повылазили из своих нор?

– Ох, друзья, не знаю,- покачал головой Иегар.

Вся компания понуро переглянулась меж собой. Один из них вдруг заметил движение на вершине Королевской лестницы и воскликнул преувеличенно радостно:

– О! Глядите, двери открылись! Пора на прием! Идем!

Гилберт проводил взглядом группу богатых горожан, среди которых был его первый столичный знакомец - Иегар. "Приспичило же заговорить с незнакомцем!- фыркнул про себя он.- Видно же было, как перекосилась его рожа при виде меня!" Он передернул плечами и еще раз обвел взглядом окружающее пространство. Все-таки он впервые оказался в столице, и все было ему в новинку.

Великолепный дворец, где восседал тот, кого всей душой ненавидел Гилберт, уже не представлял никакого интереса. Гилберт лишь лениво скользнул взглядом по многочисленным лестницам, по которым туда-сюда сновало множество слуг, и тут же обратился к площади, на которой находился. Она имела форму полусферы, с одной стороны огороженной изящным парапетом и стенами дворца, а с другой - городскими домами. Покрывали ее хрустальные плитки, с маленькими отшлифованными гранями, отражавшими неяркий свет множества маленьким светил в небе. Были возведены тут и неизменные замерзшие фонтаны. Их было два, и находились они по обеим сторонам от главной лестницы (Гилберт стоял в тени одного из них). Хрусталь, из которого они были сделаны, не был окрашен, как и дворец, хотя обычные жители любили подкрасить свои дома в какие-нибудь цвета. Пока Гилберт шел от пропускного моста к дворцу, он успел заметить множество расцветок: от желтовато-персикового до льдисто-голубого. Кстати говоря, абсолютно все городские сооружения, не находящиеся в частной собственности, имели натуральный цвет натурального хрусталя, ибо король считал, что накладно окрашивать все эти парапеты, площади и фонтаны. Зачем? Ведь и так красиво.

"Этой твари лишь бы найти лишний повод сэкономить!"- фыркнул про себя Гилберт, издалека рассматривая ограждавший площадь прозрачный парапет. За ним виднелись темные воды океана с пластами льда, проплывающими по его поверхности (плотная корка

льда, которая по идее должна плотно закрывать поверхность самого холодного в этом мире океана, слегка таяла и крошилась под действием тепловых заклинаний, используемых в Кристэле). В этом океане также было множество айсбергов - этих страшных замерзших глыб, сгубивших немало людей и лодок с кораблями. Впрочем, северяне нашли способ бороться с ледяными горами. На особо крупных айсбергах они выстроили башни, наподобие маяков, где всегда находился сильный маг и пара воинов. На мелких же были установлены заклинания, призванные в случае чего предупредить моряков. Правда, когда-то был предложен еще один способ, заключавшийся в том, чтобы просто растопить проклятые айсберги или же просто раздробить их. Однако маги и король отверг его, обосновав это тем, что предложенный вариант борьбы с природным врагом требует слишком много энергозатрат, да и не обернется ли это против самих же людей? Ведь если айсберги растают, то уровень океана повысится, и возникнет опасность затопления Кристэля. Вот и выбран был один-единственный оставшийся вариант, и вот уже больше восьми сотен лет все айсберги находятся под контролем. Только был ли в этом смысл? Через этот океан уже несколько сотен лет не проплывало не единого корабля, ибо в самом Кристэле никакого порта не было и в помине, а ближайший портовый город располагается в нескольких тысячах километров к востоку. Таким образом, постепенно северный океан совсем перестал быть судоходным, а немногочисленные порты стали заброшены.

"Интересно, сколько лет этому городу?"- спросил сам у себя Гилберт и, конечно же, не получил ответа. Он впервые оказался в хрустальной столице Северного королевства и не знал о ней ничего. "Ничего, кроме того, что здесь находится эта тварь! Ненавижу его!"- Гилберт сжал кулаки и втянул в себя пахнущий морозной свежестью воздух, чтобы прийти в себя. Как и прежде, это бесхитростное упражнение помогло уняться бешено колотящемуся сердцу и вернутся в холодное, беспристрастное состояние.

Дверь, которой вела широкая хрустальная лестница, открылась, и на площадке показалась группа мужчин, о чем увлеченно переговаривающихся. Они быстро спустились с лестницы и прошли между фонтанами, все как один остановив на Гилберте взгляд, выражавший неодобрительное подозрение и уважительную опаску. Он в свою очередь тоже проводил их взглядом, но, в отличие от них, просто любопытным. Ему было интересно, зачем они приходили к королю, какую просьбу выражали или чего требовали.

Люди ушли, скрывшись в лабиринте хрустальных улочек, а Гилберт остался стоять в тени фонтана. Некоторое время он находился в глубокой задумчивости, потом снова поднял взор и посмотрел на вершину лестницы. С удивлением он обнаружил, что дверь открыта. Это значило, что внутри не было ни одного просителя, то есть, король был свободен. "Моя очередь,- решил Гилберт.- Сейчас ты все узнаешь, тварь!"

Он вышел из тени и быстро двинулся к лестнице, а затем и по ней. Он чувствовал на себе взгляды и прохожих, гулявших по площади, и стражников, стоявших около дверей, и слуг, сновавших по лестницам. Но ему было плевать. Он шел к своей цели, и ничто не могло его остановить!

Каблуки старых поношенных сапог стучали по хрустальной лестнице, и стук их неприятно раздавался в тишине, наступившей еще до того, как Гилберт ступил на первую ступеньку. Все находилось в безмолвии, даже голодные бакланы перестали пронзительно кричать. Создавалось такое впечатление, будто сама жизнь притихла, наблюдая, как по широкой лестнице поднимается существо, которого все люди если не боятся, то опасаются точно.

Но вот Гилберт завершил свой подъем и вышел на просторную площадку, от которой начиналось несколько лестниц поменьше. Большие распахнутые двери высились прямо перед носом. В приемном помещении царил полумрак, так что Гилберт не мог разглядеть ни короля, ни его свиты, всегда в большом количестве кружившей около него. "Прячется в своем углу, как крыса",- подумал Гилберт и шагнул к дверям. Его тут же остановились стражники, скрестив серебряные алебарды на уровне груди Гилберта.